солнечную пыльцу. Пускай заместо почти багровой капны волос были темно-голубые локоны, а вместо ярких жёлтых очей пустой белок, все её существование, тело и душа казались такими светлыми и мерцающими. Несмотря на то, что сердечко призрака давно не билось, я и моя магия чувствовали, что у неё большое сердце.

— Я догадалась, что являюсь Особенной, — Телагея выдохнула, поднимая взор на синих рыб в небе. — Только ко мне не липла эта дрянь, мои кандалы находятся лишь на щиколотке, что позволяет мне передвигаться по всему Броквену, да и туман меня пока не тронул. Знаете, Эйдусик и Еленусик, это всего лишь мои догадки, но, кажется, судьба сделала меня Особенной не просто так. Я хочу закончить начатое. Какой бы я не была, — живой или мертвой, я все ещё хочу поднимать людям настроение. Хочу, чтобы призраки радовались искренне, испытывали настоящие, положительные эмоции, не пляса под чью-то неосязаемую дудку. Это была моя мечта с начала войны, и остаётся по сей одинаковый, кошмарный тяжелый день. Вам же ведь тоже хочется, чтобы люди Броквена были счастливы? Чтобы никакие войны и кошмары не будили их по ночам? Вы тоже желаете искренности и мира? Конечно, мне всего десять лет, я даже читать и писать не умею, и вы наверняка подумаете, что это всего-то несерьезный детский лепет… Но разве это не простая мечта каждого человека? Видите, призраки Броквена да и люди зарыли хотя бы малейшую надежду на какое-то спасение! Мне это ужасно не нравится! Хочется устроить выступление и проорать о том, что все будет хорошо!

Телагея была права: ей десять лет, совсем ещё малышка, жизни не поведала. Но какие умные мысли она говорила, какую истину доносила. Тела сидела в этом Этисе много лет, не набираясь опыта. Эта девочка ещё раз напомнила нам, как важно сохранять мир и гармонию на своей родине, да и на всей планете. Её слова действительно мотивировали на подвиги, на новые и опасные приключения во имя мира. Она и вправду казалась Особенной. Ни один ребёнок и даже взрослый не говорил таких вещей, не подбадривал меня, как единственную надежду этого прогнившего насквозь города. Вот что значит — ребёнок войны.

— Я бы и рада была сразу пойти и всех спасти от отчаяния, но… боязно мне что-то, — Телагея указала на электростанции, окутанные тем мерзким туманом, откуда словно проглядывала злобная ухмыляющаяся гримаса. — А вдруг эта белая гуща и меня поглотит, или сумасшедшие призраки нападут по дороге. Я ж до озера не доберусь живо-мертвой! Блин, ведь даже никак себя не назвать, тьфу ты!

Не удержавшись, мы с Эйданом издали короткий смешок. И правда, ей ни к каким себя не притеснить — не живая и не мертвая, а умереть второй раз не сможет. Черт, это звучит несколько забавно.

— Ну, теперь у тебя есть мы, команда будет! — улыбнулся Тайлер. — Умирать — так с песнями!

Телагея засмеялась, подвигая нас к себе и сжимая в объятиях. Козлик радостно заблеял и заскакал вокруг нас троих. Даже в одном из домов сверкнул огонёк от света Марати. Неискренний Этис вдруг на секунду приобрёл оттенки настоящего добра.

— Вы такие классные!.. — пропищала Тела, притопывая пятками. — Впервые мне повстречались люди с такой силой духа! А-а-а, меня просто распирает от радости!

Девчонка вмиг взмыла в воздух, чуть звеня оковами. Оглядев местность вдалеке, она спустилась, касаясь носочками туфлей земли. Попутно Марати ещё отбивалась от приторно пахнущей оранжевой дымки, сплёвывая пыльцу из неё.

— Полагаю, нам не нужно терять ни минуты! — воскликнула Телагея, беря под подмышку козлёнка. — Этого комочка, кстати, Юнок зовут. Кажется, вы ему понравились!

Вставая, я легонько толкнула Эйдана в бок, пока тот закреплял Эйнари.

— Тебя напоминает, когда ты чипсы вперёд горячего хочешь, — насмешливо прыснула я.

Тайлер поредел до ушей, руки его задрожали. Начиная идти вперёд, к нашей новой, слава Богу, адекватной подруге, он недовольно забурчал:

— Будешь так шутить — про помолвку что-нибудь ляпну.

Тела ехидно захихикала, приближаясь к Эйдану.

— А вы ещё и с чувством юмора, мо-ло-дые люди. Хорошие вы друзья!

Тайлер до крови прикусил губу, прогибаясь под лукавым детским взглядом, моим хищным взором и дружелюбным блеянием Юнка. Один призрачный листик, что оторвался от трухлявых ветвей, впечатался прямо Эйдану в нос.

— А вы, я погляжу, уже спелись, — хмыкнул глухо через лист друг, — хорошими подругами станете.

Сняв листик, мы увидели красное надутое лицо Тайлера. Какой раз он уже краснел за наше путешествие?

— Не смотрите так на меня, — дрожащим голосом произнёс он, а Телагея шумно прыснула. — Пойдёмте, молодые леди! Трясём помидорами!

* * *

Когда мы вышли в центр Этиса, на нас не смотрел только ленивый призрак. Заблудшие души пожирали нас своими прозрачными глазами, улыбка была меньше. Это выглядело жутко, аж горло сводило, в воздухе стоял смрад пота. Телагея была единственной, кто не улыбался: она лишь оглядывала призраков в ответ. В больших, влажных очах читалась жалость, некое угнетение. Думаю, Тела в который раз осознавала печальное положение призраков. Их улыбки и впрямь выглядели неискренне, а бледно-тошнотворно-зелёная слизь, похожая на зелье, смешанное с соплями, заставляли сжаться. Лично я, повидавшая за свою молодую жизнь и смерть, и кровь, все равно чувствовала себя некомфортно, паршиво. Несмотря на то, что моя магия, которую я ещё не начала развивать больше, защищала от этих взглядов и гримас, хотелось прилепиться к локтю Эйдана. Взбухшие на лбу желваки и холодный взор выдавали напряжение, но в целом держался он бодрячком. Было навязчивое желание прильнуть к тёплым щекам и повиснуть на юношеской шее, но мне гордость не позволяла. Чувствовала себя дамой в беде и это задевало мою твёрдую натуру.

Пока мы с Эйданом проходили между батутов, множеств ярких лавок и оркестровых ям, тихо болтая о чём-то непринужденном, Телагея, сопровождаемая бирюзовыми и призрачными волнами, мимолетно подплывала к другим душам. Она что-то взволнованно, почти слезно шептала группам проходящих призраков, слегка хлопала в ладоши и старалась криво, но улыбнуться. Военным Марати отдавала честь, прислонив бледную руку к груди. Казалось, грудь её часто пульсировала, словно маленькое сердечко светилось ярким светом от любви к людям. Телагея будто готова была вскрыть грудь и бескорыстно вырвать своё сердце, освещая путь людям, как Данко из русской легенды. От маленькой девочки исходило даже больше голубого света, чем при первой встрече. Оглядывая свои тяжелые оковы, призраки на миг лишались улыбки, губы искривлялись. Они что-то шептали отдаленными голосами Телагее, а та кивала, указывая пальцем то на туман, то на нас