была миссия. План. Рутина. И выхода из этого не было. Но здесь у меня есть четкий путь к отступлению.

— Знаешь, ты могла бы… — Мэдисон складывает руки за спиной, — просто скажи ему.

Моя челюсть почти находит пол. Она шутит?

— Сказать Хейдену? То что, я врала ему последние пять месяцев, и, эй, я тоже все это время была к нему неравнодушна? — Я скрещиваю руки и смеюсь.

— И заставить Ксандера убить меня? Нет, спасибо.

Мэдисон качает головой и оглядывается на Даниэля за столом для пунша. К счастью, он не смотрит на нас.

— Отдохну перед завтрашней игрой. — Я выдавливаю улыбку.

— Не позволяй мальчикам попасть в слишком большие неприятности!

Она улыбается мне.

— Я в деле, Белл.

Когда я жду снаружи такси, меня охватывает приступ печали. Я вижу Мэдисон и Даниэля через окно. Она взмахивает своими длинными черными волосами и смеется над всем, что он говорит, а он не отводит от нее глаз ни на секунду.

Я стряхиваю с себя тяжесть в груди. Нет смысла думать о том, чего у меня нет. Пришло время убрать Элис и снова превратиться в Эла.

* * *

Хейден

Я делаю еще один глоток из винной бутылки, понимая, что она пуста, я бросаю ее на ковер вместе со второй. Дурацкие мини-холодильники и их дурацкие крошечные бутылочки. По крайней мере, у них есть разнообразие. Я отрываю крышку и переключаю канал.

Жалкий. Милуоки всегда славился лучшими домашними вечеринками. Я знаю, что сейчас происходит скандал, и я должен быть там с Саксом и Эвансом, знакомиться с девушками и надирать задницы в пив-понге. Но мне просто не хотелось. Лучше мне остаться дома и отдохнуть перед завтрашней игрой. Я думал, что просто побалую себя одной или двумя рюмками…

Я делаю еще глоток водки.

Думаю, часть меня надеялась, что Эл тоже не хочет уходить, и мы могли бы просто расслабиться вместе. Сходить в кино, может быть. Мы посмотрели пару фильмов дома в Чикаго, и он всегда смеется над неуместными моментами, что заставляет меня смеяться.

Но с тех пор, как мы приехали в Милуоки, он был с Мирандой. Или Мадлен. Или как там этого тренера-стажера зовут. Поэтому я подумал о том, чтобы выйти на всю ночь. Почему меня должны выгнать из моей комнаты только для того, чтобы он мог переспать? Кто знал, что в Эле это есть!

Я залпом допил оставшуюся водку. Думаю, я должен быть лучшим другом для Эла… но сейчас во мне этого нет. Мы должны помогать друг другу, а не стучать по рандо. Не то чтобы Маккензи была случайной. Но если Эл и Марина ворвутся в эту дверь, готовые трахнуть друг друга, я скажу им, чтобы сняли комнату.

Другая комната.

Я смотрю на часы. Уже за полночь, а Эла до сих пор нет.

Я знаю, что мне пора спать, но вместо этого открываю мини-ром.

Я слышу щелчок ключ-карты, и дверь открывается. Я наклоняюсь вперед, готовая отругать Эла за то, что он бросил меня ради какой-то девушки.

Но это не Эл.

Это какая-то девушка.

Святое дерьмо. Я, должно быть, пьянее, чем думал; я галлюцинирую. Потому что не может быть, чтобы какая-то горячая девчонка в обтягивающем красном платье просто вошла в мою комнату.

Она выглядит такой же шокированной, как и я, ее большие глаза красивы. Она начинает пятиться, но спотыкается на своих высоких каблуках, едва цепляясь за ручку двери.

— П-подожди! — говорю я и стряхиваю крошки чипсов с голой груди.

— Э-э, извини, э… — Она возится с дверной ручкой.

Черт, она прекрасна. Длинные, распущенные каштановые волосы, длинные ноги… даже взгляд оленя в свете фар вызывает симпатию. И ее глаза…

Проклятие. Я знаю ее.

— Элис? — На выдохе спрашиваю я.

Мои глаза скользят по ее знакомому лицу, вниз по ее длинной шее и обнаженной ключице, к верху ее красного платья, так плотно облегающего ее грудь.

Она смотрит на меня, затем опускает взгляд, явно проводя связь между моими глазами и ее грудью. Дерьмо! Что со мной не так? Я не могу проверять сестру Эла!

— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я.

А потом я замечаю, что ее глаза делают то же самое, что и мои: они скользят по моему лицу, плечам, голой груди и боксерам. Я откидываюсь назад. Эй, может, на это и неприлично смотреть, но это не значит, что я не могу на нее посмотреть.

— Я, м-м-м, я здесь ради игры, — наконец говорит она, и ее лицо становится ярко-красным.

— Я здесь, чтобы посмотреть, как Ксандер играет в игру. Игра, которая и есть хоккей.

— Эл! — говорю я, выпрямляясь.

Она ощетинивается от моего энтузиазма.

— Где же этот маленький грубиян?

— Он, э-э… — Она кусает губу, виднеется только острый клык. Так же, как у Эла.

— Ты была с ним и тренером? — Я начинаю стряхивать дерьмо с кровати. Пустые бутылки из-под алкоголя, контейнеры из-под чипсов, все дела.

— Да, и Мэдисон. — Ее глаза бегают по комнате, как будто она что-то ищет.

— Где они? Снова в своей комнате?

— Э, да! — Она качает головой.

— Я имею в виду, что я должна была остаться с Мэдисон, но они были заняты в ее комнате. Ксандер сказал, что здесь никого не будет.

— Жаль разочаровывать. — Я ухмыляюсь. Я не могу позволить ей бродить по отелю всю ночь.

— Я просто расслабляюсь, если ты хочешь потусоваться. — Я похлопываю по пустому месту на кровати рядом с собой.

— Испытываешь жажду? — Я наклоняюсь и беру еще одну из винных бутылок.

Ее испуганное лицо превращается в еще одно узнаваемое — то искаженное, запорное выражение, которое появляется у Эла, когда он слишком много думает. Господи, они до жути похожи.

Медленно она подходит ко мне и плюхается.

— Подай мне стакан.

— Да, мэм.

Красное вино устремляется в бокал, как кровь в моих венах. Не знаю почему, но мое сердце колотится, а руки становятся скользкими.

Остынь, Тремблей. Раньше рядом со мной в гостиничных номерах сидело много девушек. Красивые девушки, даже. Так чем же отличается эта?

Я украдкой смотрю на нее. Она неловко сидит, не моргая, глядя на несмешного ночного комика по телевизору.

— Итак, Элис, — говорю я, — чем ты занимаешься?

Она поворачивается ко мне, ее голова неподвижна, как у вампира, поднимающегося из гроба.

— Чем я занимаюсь?

— Знаешь… — я опускаю взгляд.

— Какое у тебя хобби? Например, у нас с Элом хоккей… а у тренера Забински это скорее не хобби, но всё ровно у него мания