Шрифт:
Закладка:
– Да, я несколько раз кое-кому писал, прислали и мне несколько писем. Все ведь случилось так быстро и совсем недавно, а? Думаю, через несколько лет, если произойдет что-нибудь необычное, мы снова напишем друг другу.
Чейз устроился поудобнее в кресле с мягкой обивкой.
– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Надеюсь, вы поделитесь со мной тем, что знаете.
Уж не показалось ли ему, что мистер Эдкинс посмотрел в окно на двор, где совсем недавно была Минерва?
– Вас кто-нибудь уже расспрашивал о той ночи? – спросил Чейз. «Проклятье, да что же ты ей рассказал?»
– В доме вскоре после смерти его светлости, еще до того, как я уехал, кое-кто побывал. Он приехал всего на день и опрашивал многих из нас.
– Судебный чиновник?
– Думаю, да. Я был так поражен случившимся, что не запомнил его имени. Мне не понравилось, как он с нами разговаривал: не столько спрашивал, сколько лаял на нас как собака, если вы меня понимаете.
– Вы ответили на его вопросы?
Мистер Эдкинс состроил вежливую мину, как умеют все слуги.
– Конечно. Он хотел выяснить, что я знаю о смерти хозяина. Я ответил, что об этом мне ничего не известно: я спал, когда это случилось. Еще он спрашивал, куда ходил и что делал мой хозяин в тот день. Я ответил, что это знаю наверняка, потому что все видел своими глазами: когда он проснулся, когда спустился на первый этаж. Мне показалось неразумным рассказывать о том, чем он, по его словам, только собирался заняться: например, проехаться верхом и прочее в таком роде. Если я чего-то не видел лично, то не рассказывал об этом чиновнику.
– Мудро с вашей стороны. Говорить о том, что, насколько вам известно, только могло случиться, а могло и не случиться, не стоило, чтобы еще сильнее не запутать дело.
– Спасибо, сэр. Хотя, признаюсь, я умолчал об этом просто из-за того, что был зол на того человека, вот и постарался рассказать ему как можно меньше.
Чейз поднялся.
– Покажете мне озеро? Если хотите, можете ловить рыбу, пока мы разговариваем. Мои вопросы не отнимут у вас много времени, но могут быть более подробными, чем у чиновника.
Мистер Эдкинс повел гостя в глубь дома, достал удочку и кое-какое снаряжение с высокой стойки у двери в сад, и они вместе вышли через садовую калитку и прошли еще два десятка шагов до озера. Эдкинс начал готовить удочку, пока Чейз любовался мирным пейзажем, потом забросил ее в озеро.
– Мистер Эдкинс, был ли кто-нибудь из членов моей семьи в Мелтон-Парке в день смерти герцога или в течение трех дней до нее? – спросил Чейз, присев на большой пень.
– Я ничего такого не слышал и не видел. Лучше спросите дворецкого.
– Но герцог мог упомянуть об этом, пока вы ему прислуживали.
Эдкинс пошевелил наживку, описав большой круг на поверхности воды.
– При мне он не упоминал никого из родственников.
Бывший камердинер отвечал ему так же, как судебному чиновнику: с осторожностью. Уже одно это подхлестнуло любопытство Чейза. Был ли он более откровенным с Минервой? Она не имела права приставать к нему с расспросами, и все же…
– Хоть кто-нибудь приходил к нему? Кто угодно. Может быть, сосед или деловой партнер. Даже если вы не знали его имени и понятия не имели, кто он. Может, кто-то просто появлялся на территории поместья? – Он не знал, как еще выразиться, чтобы предугадать все возможные варианты.
Эдкинс с повышенным вниманием разглядывал леску, потом подергал наживку – явно тянул время, – наконец признался:
– Была, дама. В день его смерти. Я выглянул в сад и увидел его светлость вместе с гостьей.
– Одной из его сестер?
– Точно не скажу. Я ее толком не разглядел. Не думаю, чтобы она заходила в дом. Может, только через сад. Они прохаживались между деревьями за домом.
– Как по-вашему, дядя ожидал ее визита?
– Откуда мне знать? Они мирно беседовали, и прогнать ее он не пытался.
Женщина. Проклятье!
– Вы потом не встречали, случайно, похожую на нее даму? Может быть, в Лондоне?
Последний вопрос он задал для того, чтобы успокоить собственную совесть: не спрашивать же его напрямую, могла ли это быть та самая женщина, с которой он встречался полчаса назад в собственной гостиной.
– Не думаю, сэр.
– Тем вечером, после обеда, герцог вернулся к себе в комнату? Вы ему прислуживали?
– Нет. Я дремал в гардеробной, такая уж у меня привычка. Обычно он возвращался поздно ночью. Но вот наступило утро, а он так и не пришел. Скоро мы узнали о случившемся. – Горестно скривившись, он прищурился за стеклами очков.
– Что же, по-вашему, там произошло?
– Я думаю, что он упал. Там, наверху, небезопасно. Стена бы не слишком его защитила, если бы он поскользнулся. Понятия не имею, зачем он лазил туда по ночам и подвергал себя опасности.
Он поднимался туда по ночам, чтобы остаться наедине с необъятным звездным небом. Дядя Фредерик не был романтиком, но вот гулять под звездами любил.
Чейз не знал, о чем еще спросить камердинера, поэтому поднялся с пня, намереваясь уйти. Именно в этот момент леска натянулась и поплавок нырнул. Эдкинс с широченной улыбкой начал скручивать леску и проговорил:
– Рыбешка тут мелкая: озерцо небольшое, – но мне для ужина много не надо.
– Не стану больше злоупотреблять вашим вниманием. Мне пора. Спасибо, что приняли меня.
Чейз вернулся в сад и направился к передней калитке.
«В день смерти герцога навещала какая-то дама. Проклятье!»
Минерва сидела на поваленном дереве и слушала журчание ручейка, пока ее лошадь щипала траву. Должно быть, весной, когда берег пестрит полевыми цветами, здесь чудесно, а теперь его украшали лишь желтые и оранжевые осенние листья.
Она услышала топот копыт. Наверное, не стоило сидеть здесь и дожидаться Реднора, как он велел. Она бы и не осталась, если бы не надеялась услышать, узнал ли он что-то еще, кроме того, о чем мистер Эдкинс рассказал ей.
Камердинер был не слишком откровенен, но ее вопросы и не были настолько конкретными, чтобы получить на них точный ответ. В отличие от Чейза, который, скорее всего, не скрывал, что ведет расследование, ей пришлось использовать в качестве предлога дружбу с кухаркой – миссис Фаулер. Пришлось вплести свои вопросы о герцоге в повседневную болтовню и сплетни. Но это было не так уж и плохо. Ей все-таки удалось вытащить крупицу полезной информации из всего сказанного мистером Эдкинсом, и теперь
