заднице. Кроме того, стала первым клиентом, кто пустил мне кровь, что беспокоило меня не так сильно, как должно бы.

– Ты ведь не собираешься останавливаться? – спросил я.

Она неистово затрясла головой, глядя на меня с безумным блеском в глазах. Мне был знаком этот энтузиазм. Он появлялся всякий раз, когда я встречался с женщиной, которой нравился грубый секс. Но это невозможно. Соплячка не из таких. Она привыкла к голливудским красавчикам, которые, наверное, трахались так, словно снимались во французских художественных фильмах. Занимались любо-о-о-о-о-о-овью.

Струйка моей крови скользнула в декольте Хэлли. Мы оба наблюдали, как она стекает в ложбинку. Мой набухший член пульсировал, упираясь в джинсы.

«Не сдерживайся, – будто просила она, запустив пальцы в мои передние карманы, притягивая меня ближе. – Прижимайся сильнее».

– Чего ты хочешь? – Я неловко поерзал на месте, не зная, как выбраться из этой уборной, не усложнив ситуацию. Однако мой вопрос прозвучал скорее как мольба.

Хэлли зашевелила губами. С неохотой я отдернул руку, чтобы дать ей возможность сказать.

– Верни мой телефон. Насовсем, Капитан Извращенец.

Она облизнула губы, глядя на меня, точно маленький вампир. Запретный и неземной. Я задумался о мужчинах, с которыми она встречалась – или это были смазливые мальчишки, не способные дать то, что ей нужно? Какова была Хэлли Торн с каждым из них? Сколько их было? Несомненно, много. Хотя, что интересно, когда я просматривал ее сообщения и журнал звонков, не нашел никаких доказательств, что она с кем-то встречалась. У нее установлен «Тиндер», но она явно не пользовалась им после встречи со мной, и новых уведомлений не было. Может, у нее добровольный период воздержания.

Такой жирный тупица, как Уэс Морган, способен вызвать его даже у нимфоманок.

– И ты думаешь, что ребячество поможет тебе достигнуть цели? – прорычал я. Мы теснились в крошечном пространстве, наши тела прижимались друг к другу. Кто-то дернул дверь туалета снаружи и застонал в знак протеста, когда понял, что та заперта.

– Думаю, нам обоим нужно научиться идти на компромисс, если мы хотим сотрудничать.

– Компромисс, – повторил я, поставив руки на раковину с обеих сторон от Хэлли, мой нос почти коснулся ее. Она вся дрожала от концентрированного, сдерживаемого… чего-то. Желания? Ненависти? Презрения? Я не мог понять. Некоторые черты ее характера заставляли меня подозревать, что она первоклассная соблазнительница, а другие намекали, что она может дать фору Деве Марии. – Отлично. Давай поторгуемся. Поведай мне, почему я должен вернуть тебе телефон?

– Потому что взамен я буду сотрудничать. – Она победно улыбнулась.

– Хорошая попытка.

– Ну, и чего же ты хочешь? – Ее брови сошлись вместе, как две идеальные галочки.

Все просто. Сделать так, чтобы у меня не вставал каждый раз, когда она решает меня поддразнить. Смогла бы Хэлли этого добиться? Сомневаюсь.

– Я хочу, чтобы ты дала обещание и сдержала его.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, как ребенок, слушающий сказку и с нетерпением ожидающий продолжения.

Неужели я действительно отпущу ее с домашним заданием? Да. Ей еще рано искать работу. Если найдет ее сейчас, то ее уволят еще до того, как она появится на работе. Кроме того, я мог сколько угодно ходить за ней по особняку, но работодатель ни за что не согласится, чтобы я отпугивал клиентов.

– Ты можешь получить свой телефон обратно, если пообещаешь использовать время, проведенное в Техасе, чтобы подумать о том, чем хочешь заняться в будущем. Я говорю о поиске настоящей работы, Соплячка. И не ту, которую можно делать с телефона, пока сидишь в туалете. Как только мы вернемся в Лос-Анджелес, ты внесешь некоторые изменения в свой образ жизни. Я понятно излагаю?

В больших голубых глазах Хэлли плескалась ненависть. Она действительно не хотела устраиваться на работу. Почему? Тысячи рабочих мест только в Лос-Анджелесе требовали минимального интеллекта и еще меньшей самоотдачи. Она могла бы стать стилистом. Или репортером на одном из кабельных каналов. Сама мысль о том, что ей придется выкладываться на полную катушку, казалось, парализовала ее.

– Я до сих пор не понимаю, почему не могу просто продолжать работать инфлюенсером.

– Ну, все потому, что твой годовой доход в настоящее время составляет три тысячи триста девяноста два доллара.

– Откуда тебе известно? – спросила она.

Дверь туалета снова подергали, напоминая нам, что снаружи ждут, думая, что либо мы трахаемся, либо у нас диарея.

– Моя работа заключается в том, чтобы знать о тебе все.

Ее плечи поникли, и Хэлли закрыла глаза.

– Ладно. Как скажешь. Я что-нибудь придумаю.

– И больше никаких выходок. Никакого мяса в моем шкафу, соли в кофе, криков на людях. Я прошу прощения, что тебе пришлось стать свидетелем моих предпочтений той ночью, но это сексуальные отношения между двумя взрослыми людьми по обоюдному согласию.

Теперь, когда я перечислил все ее маленькие трюки, стоило признать, что Хэлли многого добилась за короткий промежуток времени. Дверь задергали еще сильнее. Я хлопнул по ней ладонью.

– Убирайтесь.

– Хорошо. – Соплячка надула губы. – Думаю, так будет справедливо, раз уж я не могу заставить тебя уволиться. Перемирие? – Она вытянула мизинец.

Я открыл туалет и вышел, минуя одетого в костюм мужчину с седыми усами. Предположительно это тот самый говнюк, который пытался вытащить нас из уборной.

– Поздравляю с вступлением в «Клуб высокой мили», парень, но некоторым из нас нужно в туалет.

Глава 8

Хэлли

Дом.

Приятное покалывание пробежало по спине, а сердце наполнилось безудержным, бурным теплом. Я нерешительно провела дрожащими пальцами по гладкой поверхности и снова задрожала от удовольствия. Я представила, что именно так чувствовали себя люди, воссоединившиеся со своими близкими после войны.

Мой телефон.

Мой драгоценный, чудесный телефон снова у меня в руках.

Я сразу же воспользовалась интернет-пакетом, который предлагала авиакомпания, и прочитала все свои сообщения. Затем подключила наушники и прослушала надиктованную версию, наклонив телефон так, чтобы Рэнсом не смог подглядывать через мое плечо.

Келлер: Пожалуйста, подай признаки жизни. Я не хочу звонить 911. Их операторы всегда вызывают у меня сильное беспокойство. Никаких любезностей.

Келлер: А может, он просто снова забрал твой телефон. Да уж.

НеНе: Как поживает твой горячий телохранитель?

*Наташа PR-менеджер: Привет, Хэлли! Надеюсь, у тебя все хорошо и ты в безопасности. Мы хотели бы узнать, не могла бы ты осчастливить нас и почтить своим присутствием сегодня вечером. Мы запускаем очень интересный продукт. Называется «Тоут для малышей». Знаешь ли ты, что все большее число малышей испытывают тревогу из-за того, что не могут взять с