Лена некоторое время потрясённо смотрела на неё, не зная, что сказать.

— А ты, случаем, надо мной не подшучиваешь? — наконец, спросила она. — Ну знаешь, вдруг тебе захотелось посмеяться над наивной девчонкой, которая ушами хлопает и верит всему, что ей говорят.

— На наивную девчонку ты точно не похожа, — засмеялась Тамила. — Я не шучу с тобой, — добавила она уже серьёзно. — Клянусь, что сказала чистую правду.

— Ну ты даёшь, Тамила, — восхищённо вздохнула Лена. — Но когда ты в поволье ходила, ты ведь обычной была?

— Тогда ещё обычной была, — подтвердила Лапа.

— Расскажешь, как так получилось?

— Может быть, когда-нибудь потом, — загадочно улыбнулась Лапа. — Ты своим-то будешь докладывать, что про меня узнала?

— Каким своим? — не поняла Лена.

— Как он там у вас называется? Круг Силы вроде?

— Во-первых, они мне не свои, — оскорблённо ответила Лена. — А во-вторых, у меня вообще нет привычки к кому-то с докладами бегать. То, что ты мне говоришь, между нами и останется.

— И мужу не скажешь? — не поверила Лапа.

— Мужу, наверное, скажу, — признала та. — У нас друг от друга никаких секретов нет, мы с ним слишком сильно связаны. Но он точно так же никому рассказывать не станет. Мы с ним одно и то же — если я что-то пообещала, он моё обещание будет исполнять, как будто он сам это пообещал, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Тамила. — Я, правда, о таких только слышала, сама не встречала.

— Ну вот и встретила, — кривовато усмехнулась Лена.

Глава 10

Чего Богдан Воцкий никогда не любил, так это выделяться. Манеру хвастаться он в корне задавил в себе ещё в раннем детстве, в какие-то шумные затеи никогда не влезал, а если и случался какой-нибудь конфликт, то всегда старался решить его миром. В общем, Богдан Воцкий был довольно незаметной личностью — очень необычное качество для наследника влиятельного семейства. Сверстники, даже стоящие ниже на социальной лестнице, относились к такому поведению с некоторым презрением — подростки вообще склонны к максимализму, и для них ты либо хищник, либо жертва. Жертвой наследник Воцких быть, конечно, не мог, но и к хищникам тоже не относился, что создавало в подростковых умах некий когнитивный диссонанс.

Всё изменилось, когда детство закончилось, и началась взрослая жизнь. Те, кто мнили себя хищниками, вдруг оказались в окружении настоящих хищников, зато Богдан прекрасно вписался в новую реальность. Жертвой он и там не был, и вполне мог при случае показать зубы, зато прекрасно понимал, когда их стоит показывать, когда лучше поискать компромисс, а когда надо просто уступить.

Лет через десять отец Богдана, высоко оценив способности сына, передал ему пост главы, и вскоре тот как-то незаметно оказался выразителем интересов чрезвычайно влиятельного сообщества машиностроителей. Мнение Богдана ценилось также и в довольно замкнутом, но не менее влиятельном кружке инструментальщиков, и даже артефакторы, которые всегда были себе на уме, к Воцкому прислушивались. При желании он легко мог бы стать председателем Промышленной палаты, однако от официальных должностей Богдан всегда шарахался — и, скорее всего, поступал разумно. Сейчас он дружил со всеми, но в председателях дружба быстро бы закончилась. На такой должности невозможно быть просто честным посредником — обязательно придётся опираться на какие-то группировки, а там сразу появятся и враги.

Однако сейчас явных врагов у Воцкого не было, держался он по-прежнему скромно, и получив вызов князя, впал в полное недоумение. Это был именно вызов — перепутать его с приглашением было никак невозможно. Выдержанное в строгом канцелярском стиле предписание немедленно явиться говорило о серьёзном недовольстве князя, но Богдану не приходило в голову ни малейшей причины для такого недовольства.

Секретарь князя встретил его очень холодно, что полностью подтверждало предположение о гневе князя, а после того как ему пришлось прождать в приёмной пятьдесят минут, Богдан окончательно уверился, что неприятностей не избежать. Наконец, секретарь молча кивнул ему на дверь кабинета, и Богдан в мрачном настроении повернул ручку.

— А, Воцкий, — недружелюбно приветствовал его князь. — Явился, наконец!

По его тону можно было подумать, что Богдан вовсе не сидел почти час в приёмной, а появился вообще через пару дней. Стало кристально ясно, что князь его хвалить не собирается, и настроение у Богдана ещё больше упало.

— Я сразу явился, княже, — хмуро возразил он.

Судя по всему, предложить ему присесть князь не собирался.

— Жалоба на тебя поступила, Воцкий, — продолжал князь, совершенно не обратив внимания на его возражение. — И жалоба обоснованная. Я сам её проверил, так что можешь даже не отпираться. Так с чего ты вдруг решил затеять вражду с Арди? Объяснись!

Богдан вытаращился на него в немом изумлении. Арди были в самом начале списка людей, враждовать с которыми он не хотел бы ни при каких обстоятельствах. Те дураки, что попробовали, очень наглядно продемонстрировали всем, чем это кончается, а умные и так всё понимали, безо всяких примеров. Богдан, вне всякого сомнения, был умным.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, княже, — пробормотал он в растерянности.

— Не понимаешь, говоришь? — князь посмотрел на него пронзительным взглядом. — Арди поймали твоего шпиона на четвёртом механическом, когда он вертелся вокруг новых цехов. Кеннер был очень недоволен, представь себе.

На самом деле Кеннер Арди отнёсся к пойманному шпиону с полным безразличием, просто приказав передать его людям князя. Но Воцкий этого, разумеется, знать не мог, а князь о реакции Арди знать и не хотел. Она была ему неинтересна.

— Ну⁈ — потребовал князь. — Что скажешь в своё оправдание?

— Да что здесь такого, княже? — наконец пришёл в себя Богдан. — Все ведь так делают. Мы все друг за другом присматриваем, никто против этого особо не возражает. Я и за своим племянником приглядываю. А он за мной, я даже знаю его человека, который у меня на заводе сидит.

— Все так делают, говоришь? — князь посмотрел на него с иронией. — И Арди тоже за тобой шпионят?

— Не знаю, княже, — озадачился тот.

— А ты спроси как-нибудь Кеннера, он тебе ответит, — с ехидством посоветовал князь. — Врать не станет, можешь быть уверен.

— Ну допустим, они не шпионят, и что из этого следует?