Шрифт:
Закладка:
— А попроще можно? — поморщилась Анна. — Что плохого в этих эмоциональных связях?
— Ань, происходит замена одних программ в мозгу на другие. Происходит перепрошивка ценностей. По сути игра тебя перепрограммирует.
— Погоди, там же какие-то девочки чай пили в этой игре? — не поняла Смолина. — Как это может программировать мозг?
Света тяжело вздохнула. Оказалось, что через несколько часов игры, когда игрок уже окончательно привязался к персонажам, повествование вдруг резко меняется. Девочки начинают дружно вскрывать себе вены, и активно призывают к этому игрока. События в игре начинали развиваться так, что игрок терялся. Перемешивалось время, логика, подменялись моральные понятия.
— Мой одногруппник работает психотерапевтом в полиции — помогает искать маньяков. Знаешь, они там составляют психологические портреты и всё такое. Он говорит, что маньяки никогда не выглядят как маньяки. Они харизматичны и интеллигентны. Про Чикатило никто не мог подумать, что он убийца, потому что искали монстра, а не тщедушного мужичка с доброй улыбкой. И вот этот мой друг как-то сказал одну интересную фразу: зло никогда не выглядит как зло. Оно всегда старается принять форму чего-то безобидного.
Смолина задумчиво посмотрела в окно. Там был серый мир, и в нем шел дождь. Там люди, никогда не слышавшие про НЛП и игры смерти, спокойно шли на работу или пили кофе в кофейне. А еще где-то там притаился больной маньяк, прикрывающий рваные раны на теле жертвы розовыми историями про девочек и чаепития с кексами.
— Ань, я психолог, ты же знаешь, я чего только не видела! — серьезно сказала Света. Ее красные после бессонной ночи глаза до сих пор были наполнены ужасом. — Но когда ты несколько часов залипаешь в детскую игрушку, а потом вдруг она ломает все шаблоны — ты понимаешь, что попал на крючок. Точнее, в этом и прикол — это понимаю я, потому что вижу манипулятивные методы. А обычный школьник не понимает. И если психика слаба — выходит в окно.
Это звучало как бред, но перед глазами Смолиной сидел опытный психолог, закаленный на поиске людей, и мелко трясся от страха.
— В конце игры тебе нужно сделать выбор — убить то, что ты любишь, а это последняя оставшаяся в живых девушка, к который ты успеваешь привязаться… — Света помолчала. — Или убить себя. Вот так, Ань. Вот такие вот игры.
Смолина взглянула на экран. На черном фоне горел набор цифр — 20102006.
— А это что?
— Ань, я без понятия. Может какой-то шифр? У меня после бессонной ночи голова не соображает. Мозг как будто промыли.
Смолина всмотрелась в экран.
— Какое сегодня число? — спросила она. Света тупо смотрела на нее, и Анна сама сходила на кухню и принесла лист отрывного календаря.
— Свет, это дата. Двадцатое октября две тысячи шестого года.
— Звучит так, как будто это где-то рядом.
— Не просто рядом, — Анна показала ей календарь с датой — двадцать четвертое сентября. — Я не знаю, что это за дата, но до нее осталось меньше месяца.
Они переглянулись.
— Я одного не могу понять… — Анна вопросительно посмотрела на Свету.
— Зачем?
Смолина кивнула.
— Не знаю, Ань. Но могу сказать одно: над городом нависла смертельная опасность.
Час от часу не легче! А главное — все это никак не проливало свет на метонахождение Лены. Она была как одинокий кит, отбившийся от остальных, и блуждающий по бесконечной тьме океана. При мысли о китах Анна вспомнила название игры. Она повертела в руках обложку.
— А при чем тут киты?
— Какие киты? — удивилась Света.
— Ну игра называется — «Клуб одиноких китов».
— А… Слушай, я уже не помню. Что-то там про кита, который отбился от стаи, и не может найти своих… В общем, про одиночество.
Чтож, это было попадание в самый центр мишени. Осенью в дождливом сером городе одиночество лезло из каждой щели. Неудивительно, что дети искали приют. Вот только находили они совсем другое….
— Они так называют друг друга — одинокие киты.
Лена как-то упоминала про одиноких китов. Игра, форумы смерти в даркнете… как все это связано, и главное — где во всем этом искать Лену? Если, конечно, еще не поздно. От этой мысли Анну бросило в дрожь.
— Свет… А где Ленку-то искать?
Света посмотрела на Смолину усталыми глазами, полными печали.
— Прости. Я не знаю.
* * *Сидеть дома было невыносимо. Анна укрыла спящую Свету пледом и вышла в холодное утро. За ночь из низин на город наполз туман, который никак не желал рассеиваться. Смолина прогрела Пинин и взяла в ближайшем кафе большой латте. Световой день нужно было использовать по максимуму — постараться объехать как можно больше районов, проверить, везде ли висят ориентировки. Наведаться еще разок в местное отделение милиции и попинать ленивого дежурного в синей рубашке. Еще раз опросить прохожих.
Когда Смолина садилась в машину с кофе в руке, на телефон пришло смс. Анна взглянула на экран Нокиа — номер был скрыт.
«Куда пропала, милфа?»
«Откуда у тебя мой номер?»
«Ты забыла что я Гуру? Я все знаю.»
«Тогда узнай для меня кое-что. Мне понять, куда пропала моя дочь.»
«Что мне за это будет?»
«А что ты хочешь?»
«Она красивая?»
Анна напряглась.
«С какой целью ты это спрашиваешь?»
«Да ладно, я шучу! Меня малолетки не интересуют. Мне нравятся милфы.»
«Ты достал уже! Кто такие милфы?»
«Неважно. Кстати. Ты красивая.»
«Вот те раз! Ты же никогда меня не видел и ничего обо мне не знаешь!»
«Ты забыла, что я нетсталкер? Тебя зовут Аня — очень красивое имя, кстати. Тебе тридцать три, переехала в Петрозаводск из Питера, не замужем. Работаешь в типографии, есть приемная
