Королевская охота была грандиозным событием. Прежде я не бывала на таких шумных, суетливых сборищах.

Едва успев переодеться в охотничий костюм, я вышла в коридор, по которому сновали слуги с накрытыми полотенцами подносами. И столкнулась с родителем Арисы.

– Ну что, голубая амазонка тебе к лицу, – одобрительно хмыкнул лорд Фрэнсис, махнув своим слугам, чтобы те расчистили нам дорогу.

Двое крепких мужчин, бывших головорезов, вмиг кинулись расталкивать локтями королевских лакеев, чтобы те не мешались на пути.

– Выйдем отсюда все вместе, спустимся, в большой двор, там уже наши лошади осёдланы, – родитель Арисы подал мне руку и, наклонившись к уху, добавил: – Видел твою новую гнедую. Хороша-а! Вижу, ты изменилась, и это изменение мне по нраву. Только не ставь все деньги на одну лошадку, дай шанс и другим.

Я улыбнулась и кивнула. Не спорить же, доказывая свою правоту! Да и права ли я, ещё неизвестно. Как-то так повелось, что я стала считать себя невестой принца, и мне даже начала нравиться эта роль, что грозило обернуться жестоким разочарованием. В действительности я всего лишь одна из любовниц принца, вероятно, не самая желанная, и от этого на душе как-то мерзко и тоскливо.

Во дворе были осёдланы два десятка лошадей. Остальной свите полагается ожидать за воротами замка, охота должна состояться в близлежащих лесах, богатых дичью и кабанами. Праздничный пир задуман на большой поляне, где уже давно полным ходом идут приготовления и расставлены шатры.

Все с нетерпением ожидали выхода его величества и вели неторопливые беседы, разбившись на группки. Время от времени раздавалось конское ржание и звон уздечек, никто не смел садиться верхом раньше короля.

Так как её величество в связи с положением будущей матери не намеревалась присутствовать, большинство фрейлин остались в замке или дома у родителей, но Рьяна с отцом тоже числились среди приглашённых. Блондинка была одета в амазонку бордового цвета, а светлые кудри скрывались под плоской шляпкой, украшенной лилиями – символом королевского дома Меллиадов.

Меня она не замечала вовсе, что, впрочем, понятно. Друзьями нам с Рьяной никогда не быть, а для той, кто считает себя чуть ли не женой Леннарда, замечать мелких дворяночек вроде меня ниже своего достоинства.

Герольд затрубил в рог, что означало выход королевской семьи. Его величество был в прекрасном расположении духа, одетый, как и все, в высокие охотничьи сапоги с золотыми шпорами и короткую кожаную куртку, называемую коттой.

Он поприветствовал подданных поднятием руки и легко вскочил на чёрного жеребца, грозно фыркающего и нетерпеливо рывшего землю передним копытом.

Дядя Арисы, сама галантность, оттолкнув слуг, подскочил ко мне и самолично помог взобраться в седло, одарив напоследок многозначительным взглядом. Он мог означать как «не забывайте моей доброты, ваша милость, когда станете принцессой», так и «не будь, Ариса, дурой, не упускай шанс».

Процессия выехала через распахнутые ворота, ведущие к лесу. Я старалась не подавать вида, что беспокоюсь, но всё время оглядывалась на удаляющийся замок, проверяя, не догоняет ли нас принц. Леннарда среди выехавших не было.

Рьяна, однако, не проявляла волнения, а мило беседовала с молодым придворным из свиты короля. Согласно положению, мы с отцом и дядей как ближайшие родственники королевы ехали сразу после государя и его ближайших придворных, семейство Вилент держалась в хвосте процессии.

Наши с Рьяной взгляды время от времени пересекались, и белобрысая стерва одаривала меня кроткой, но довольно ехидной улыбкой.

Едва замок скрылся из виду, лошади перешли на шаг, и король подозвал меня к себе. Несмотря на то, что держалась я в седле довольно неплохо, и всё это благодаря навыкам Арисы, и всё же в бёдрах уже чувствовалось напряжение, а от высоты слегка кружилась голова.

Я боялась лишний раз шевельнуться, чтобы ко всеобщему удовольствию не рухнуть на землю, ведь мне предстояло ещё вести светскую беседу.

Именно поэтому я замешкалась, пока отец Арисы больно не ткнул под рёбра ручкой короткого хлыста, заставляя поторопиться.

Вскоре наши с королём лошади поравнялись, и государь сделал знак подданным держаться на расстоянии корпуса.

– Очень рад видеть вас, Ариса! Вы сегодня бледны, плохо спали ночью?

– Я полна волнения, ваше величество. И действительно сегодня ночью почти не сомкнула глаз, – ответила я, потупившись и раскрасневшись.

Пусть думает, что смущаюсь! И ведь в моих словах не было ни капли лжи.

– Почему вы вернули мне подарок? Я человек обидчивый, ваша милость. Вы предпочитаете мне кого-то ещё?

– Что вы, ваше величество! – пробормотала я и посмотрела на короля. И по его взгляду сразу поняла, что он в курсе того, где и с кем я провела ночь. – Мне неловко принимать от женатого мужчины, даже будь он самим Богом, подарок, способный скомпрометировать. Простите, ваше величество, я довожусь роднёй её величеству, не хотелось бы волновать мою королеву пустыми подозрениями. Тем более в её положении…

– Именно в её положении королева всё понимает. И, насколько мне известно, Ариса, она сама дала благословение на наш кратковременный, но от того не менее приятный союз. Заметили, она махала мне из галереи?

– Простите, ваше величество, я не заметила, – улыбнулась я, соображая, как бы извернуться.

А пока я думала, король накрыл своей ладонью мою. К счастью, мы оба были в перчатках, и всё же мужское рукопожатие было столь ощутимо-крепким, что я почувствовала, как свело судорогой пальцы.

– Всё вы прекрасно понимаете, я всегда добиваюсь своего. Тем или иным путём. И вас добьюсь. Но мне не хочется быть насильником, в душе я романтичный рыцарь, преклоняющий колени перед прекрасной дамой.

– Я думала, ваше величество имеет в виду государыню.

Но сбить короля Джэра с толку не удалось.

– Брак не имеет ничего общего ни с любовью, ни с влечением души и тела. Брак – это оковы долга, мы вынуждены нести их, но кто укорит того, кому захотелось забыться в объятиях прекрасной дамы? – король улыбался, флиртовал, всё время сдерживал порывистого коня, чтобы тот не вырывался вперёд, но во взгляде государя читалось мрачное «соглашайся или умри».

– Я хочу вас, Ариса, и получу сегодня же. В лесу много укромных мест.

Видимо, устав рассыпать бисер витиеватых комплиментов перед той, которая их не ценит, государь кратко подытожил свои мысли, чтобы у меня не оставалось иллюзий по поводу спасения.

– Прошу прощения за мою дерзость, ваше величество, но я не шлюха, чтобы можно было меня купить. И тут же попробовать оплаченное.

Да, это будет наилучшим выходом. Сделаю вид оскорблённой добродетели.