На этот раз поцелуй походил на прикосновение друга или близкого, желавшего утешить, но опасающегося, что вот сейчас его порыв поймут неправильно и оттолкнут. А после станет больно, придёт сожаление, но уже нельзя будет сделать вид, что всего этого не было.

В соприкосновении наших губ было что-то трогательно-невинное, это как слово «здравствуй», произнесённое после долгих лет разлуки. Как сожаление об упущенных годах.

– Ты слышала, что здесь бродит призрак моего убитого отца? – спросил Леннард, посмотрев в глаза.

– Слышала. Но это не так.

– Ты уверена в этом, потому что не видела его своими глазами?

– Нет. Потому что ты создал его.

Меня осенило, и всё сразу встало на свои места. Леннард – причина всех фантомов и дурной славы главной башни, иак он не давал посторонним себя тревожить. И можно беспрепятственно тренироваться, готовиться к перевороту, или что там ещё он задумал!

– Верно. Ты не маг, но и не дура. Так что не так с Рьяной?

Я могла бы промолчать, но устала от лжи и жонглирования ироничными фразами. Хотелось раскрыть карты, не оставив в рукаве ни единого козыря, вокруг меня стало слишком много врагов, и хотелось доверять хоть кому-нибудь в этом магическом мире. Пузырь прав, человек без магической искорки здесь всё равно что инвалид, лишённый руки или ноги.

– У неё в детстве была травма, упала с лошади. Она не сможет родить сама, только промучается и помрёт. А вместе с ней и ребёнок. Пожалей её, Леннард, оставь в покое.

– Так ты о ней хлопочешь или о себе? – спросил принц и легонько взял мою ладонь в свою.

– О себе. Но это не значит, что наши интересы не совпадают. Думаю, ты давно это понял. Играешь со мной, делая вид, что раздумываешь, а сам давно принял мою помощь. Я отказала его величеству и, хотя не смогу не явиться на королевскую охоту, его подарков не приняла.

– И ты тоже, Ариса. Откровенность за откровенность.

Принц погладил меня по щеке.

– Ты давно согласна стать моей без остатка, только строишь недотрогу, чтобы выторговать выгодные условия. Хочешь отдаться взамен на обещание жениться?

– Никто не помешает тебе нарушить его после, – прошептала я, не смея оторвать взгляда от его зелёных глаз, внутри которых то и дело вспыхивали огоньки.

– Верно.

Рука принца скользнула по моей шее, обхватив её так, чтобы я не дёрнулась, но могла легко дышать.

– На «ты» к особе королевской крови могут обращаться только близкие. Очень близкие. И ты только что переступила эту черту. Чего в тебе больше: дерзости или страха?

– И того и другого, – улыбнулась я и больше ничего не смогла сказать. От близости Леннарда у меня перехватило дыхание, сердце гулко забилось, в едином ритме со звёздным небом, раскинувшимся над нами. И эти чужие звёзды чуждого мира будто стояли за моим плечом, заглядывали в глаза и молили принять то, что они могут мне дать.

Я была готова это сделать. Стало всё безразлично то, что я повторю судьбу многочисленных любовниц Леннарда, довольствующихся укромными уголками замка, чтобы принять королевскую милость, равно как и на то, что уже завтра принц сделает вид, будто они никогда не были близки.

Я устала от каверзных вопросов, устала искать верное средство против белоснежной напасти, когда вот оно, рядом, только руку протяни. А то, что обожгусь, пусть!

Мы целовались и на этот раз были не друзьями, не соратниками в предстоящей битве, а лишь обычными пылкими любовниками, которых небо любого мира повидало предостаточно. И слышало слова клятв, данных в огне любовной лихорадки. Верить им – глупо, не верить – преступно.

– Кто ты, Ариса? – шептал принц, прерывая поцелуи, которыми осыпал моё лицо и шею. Накидка соскользнула с плеч и лежала у моих ног ненужной тряпкой.

– Пойдём! – сказал он, взяв меня за руку.

– Куда?

– Не здесь, ты замёрзнешь.

– О других ты тоже так заботился? – со смехом спросила я, желая услышать, что, разумеется, нет.  Но понимала, что принц не станет врать.

– Я обо всех забочусь. Это долг будущего короля.

Мы спустились по винтовой лестнице и беспрепятственно попали в покои Леннарда. Как он и обещал, в них никого не было. Прошли уже известную мне гостиную, заставленную книжными шкафами, и оказались в спальне.

Слишком мрачной для любовных игр, под потолком в ней висел один-единственный магический шар, словно глаз волшебного существа, наблюдающего за нами.

– Я хотела сказать, что твоего отца никто не убивал, – начала было я, чувствуя смущение. Будто впервые отдаюсь мужчине!

– Не сейчас, – коротко бросил Леннард и заставил меня отступить к огромному письменному столу возле окна.

Я ожидала, что принц будет романтичен и нежен, но тот скорее вёл себя скорее как пылкий Дон Жуан, добившийся очередной красавицы.

Что ж, пусть, зато бедро перестанет болеть и чесаться, а пятно, распространяющее холод, сократится, если не пропадёт вовсе.

Мы торопились, будто вот-вот могли быть застигнуты врасплох, не успев закончить начатое. Мои юбки были немедленно задраны на талию, и я кожей чувствовала тёплую гладкую поверхность чистого от бумаг стола.

– Не боишься, – протянул принц скорее удивлённо, чем утвердительно.

И всё случилось. Я приняла этого мужчину, вызывавшего острое чувство нетерпения и страстное желание отдаться ему именно так, сидя на краю стола и смотря в глаза.

И вновь почувствовала себя птицей Феникс, восстающей из пепла, только если в первый раз это было, когда я очнулась в дамской спальне, совершенно не понимая, что и кто окружает меня, то теперь в голову ударило хмельное вино поцелуев и страстных, бессовестных ласк.

Окончание любовной схватки было ещё жарче, чем её начало. Меня накрыло с головой, хотелось хохотать, прижимаясь к его груди и подставляя шею под поцелуи, от которых наверняка останутся синяки.

– Ты изменилась, Ариса.

– Мы оба изменились, Леннард, – ответила я в такт и вдруг поняла, что так оно и есть. Если приходит кто-то извне, то и остальные не смогут остаться прежними.

– Останься на ночь.