же миг кладбище начало наполняться туманом так быстро и стремительно, будто вампир призвал сюда целое облако, причем без малейшего намека на чародейство. Дракул скрылся за этой пеленой, а его смех продолжал висеть в воздухе, словно улыбка Чеширского Кота.

Медведь перекатился на лапы и побрел к нам сквозь клубы тумана, в одном из них приняв форму Слушающего Ветер. Старик приблизился, внимательно осматриваясь поверх очков, и остановился у нас за спиной, чтобы получилось нечто вроде круговой обороны. Не припомню, чтобы Слушающий Ветер хоть раз проявлял волнение, но сегодня его черные глаза сверкали ярче обычного.

– Мистер Танцующие штаны? – спросил я у сасквоча, и тот пожал плечами:

– Всяко лучше, чем «Эй ты, страшилище».

Индеец шикнул, требуя тишины. Речные Плечи тут же умолк. Я счел за лучшее последовать его примеру и тут же услышал, как по земле гулко ступают тяжелые лапы, а затем из тумана вышел огромный черный страшный волк, чудовищная тварь из доисторических кошмаров, ростом выше меня – и это в холке, – а весом тяжелее множества автомобилей, спрессованных в один ком.

Я отскочил с его пути, но гигантские когти все же дотянулись до моей лодыжки, и меня развернуло на сто восемьдесят градусов, а затем швырнуло на землю, где я какое-то время продолжал крутиться наподобие юлы, после чего поднял голову и увидел, что гигантский волк уронил сасквоча и прижал его к земле. Речные Плечи с ревом колотил звероподобного Дракула громадными кулачищами, но монстр, игнорируя сокрушительные удары, продолжал искать клыками горло моего мохнатого друга.

Я извернулся, вскинул посох и приготовился нанести силовой удар, призванный отбросить волка от его жертвы, но тут на горло мне легла рука, гибкая и стремительная, как молодая змея, и холодная, как железный брусок.

Дышать стало нечем. Я даже пикнуть не мог. Стал вырываться, но толку-то! Я ощущал себя ребенком в крепких объятиях взрослого, и несколькими секундами позже меня, притихшего и совершенно беспомощного, потащили куда-то средь могильных камней.

Я видел, как Слушающий Ветер превратился, черт побери, в бизона и боднул огромного волка в бок, а затем всех троих поглотил туман, и до меня дошло, что никто из них не заметил моего пленения.

В этом тумане вообще никто ничего не заметил.

Я остался один.

– Дрезден… – Голос Мавры звучал почти так же приятно, как шелест жуков, пожирающих иссохшую плоть. – Как я ждала новой встречи!

Глава 13

Благодаря Зимней мантии я сильнее большинства – я имею в виду большинство профессиональных борцов, – но, как бы то ни было, моя сила укладывается в пределы нормальных человеческих параметров. На кривой нормального распределения я нахожусь где-то в районе пика, но все равно остаюсь в пределах графика.

Что касается силы вампиров Черной Коллегии, она располагается на одном графике с мощью строительной техники и военных транспортных средств.

Мавра тащила меня с легкостью бульдозера, а обвившая мою шею рука вполне могла быть сделана из углеродистой стали. Я рвался и метался – бесполезно. Более того, Мавра даже не замечала моих телодвижений. В промежутках между рывками я пару раз глотнул драгоценного воздуха, но это была сомнительная компенсация за полную неспособность дать сдачи.

Хотелось паниковать. Но паника не поможет остаться в живых.

Поэтому я крепко вцепился в неумолимую руку, пытаясь ослабить давление на горло, прекратил сопротивляться и сосредоточился на дыхании. Драка, от которой мы удалялись, по большей части была беззвучной, если не считать ударов, хриплых выдохов и шелеста травы, сминаемой тяжелыми телами.

Мавра молча волокла меня по кладбищу, пока из тумана не проступили очертания развесистого дерева, под которым затаились черные молчаливые фигуры.

На земле у их ног я увидел Дикого Билла, Йошимо и Рамиреса.

Тела первых двух были перепачканы кровью, влажной и черной в тусклом сумраке.

Третий был еще жив. Он стоял на коленях, и старейшина Черной Коллегии – тот, который со щупальцем, – крепко удерживал его руки за спиной.

– Где барабан? – осведомился Парень со Щупальцем, завидев Мавру.

– Добро пожаловать, Мавра, – насмешливо проскрипела та. – Они отреагировали на угрозу именно так, как ты предупреждала, Мавра. Прав был Владыка, когда прислушался к тебе, Мавра.

Йошимо умерла с приоткрытыми глазами. Они смотрели в пустоту. Юки уже не походила на юную девушку. Она напоминала сломанный и выброшенный механизм.

– Пора закончить с подготовкой этих троих и помочь Владыке, – прошипел Парень со Щупальцем, обнажив окровавленные зубы.

– Непременно, – сипло усмехнулась Мавра, – если ты намерен помешать ему развлекаться.

Один из вампиров-близнецов лежал на земле, и в животе у него недоставало фунтов тридцать плоти с пересчетом на вес и пропорции живого существа. Наверное, Рамирес постарался. Губы вампира были перепачканы свежей кровью, а из открытой раны доносились хлюпающие звуки, с которыми постепенно регенерировался отсутствующий фрагмент материи. Вампир сверлил Рамиреса голодным взглядом.

– Отдайте этого моей сестре, – указал на меня второй вампир. Что ж, теперь у меня хотя бы не осталось сомнений насчет их половой принадлежности. – Ей надо восстановиться.

– Его кровь не для таких, как мы с тобой, – спокойно возразила Мавра. – Рожденные от звезд предназначены Владыке.

Обе сестры зашипели на нее, но Мавра их проигнорировала.

Дикий Билл погиб в бою. Я не заметил ни винтовки, ни револьвера, ни его фирменного ножа. На костяшках пальцев не осталось кожи, разинутый рот был перепачкан чем-то черным и слизистым. Билл пал смертью храбрых, в буквальном смысле вгрызаясь в неприятеля.

– Барабан! – не унимался Парень со Щупальцем.

– Глупец! – просипела Мавра. – Смысл был вовсе не в том, чтобы поднять армию. Нет, нам требовалось получить новую кровь для звезд и камней. Пусть Корб и Этне сеют разрушения. Пусть навлекают на себя гнев смертных. Тем проще нам будет править выжившими. – Она указала пальцем на Рамиреса. – Пусть съест вот этого.

Парень со Щупальцем бросил на Мавру резкий взгляд и подтащил Рамиреса к раненой вампирше. Карлос отбивался, но примерно с тем же успехом, какого я добился против Мавры. Вторая сестра схватила его за руку и гнилыми ногтями процарапала запястье, разрывая кожу и вены с точностью и аккуратностью плуга, приводимого в движение воловьей упряжкой.

Рамирес закричал.

Разлагающимися губами лежащая сестра припала к ране у него на руке.

Двое моих друзей умерли. Третий умирал.

И эти… твари… собирались превратить их останки в очередных монстров.

Меня захлестнула тошнотворная ярость.

И вместе с нею прихлынула сила.

Мавра стиснула мне горло крепче прежнего – судя по ощущениям, у нее были не руки, а гидравлические прессы, – и вдруг в мире не осталось ничего, кроме слепого