Разъяренный чужак разразился целой чередой Огненных копий. Пламенеющим вихрем те накрыли маркиза, но оказались слишком слабы и бестолково расплескались об щит, не причинив вреда. Тогда, криво ухмыльнувшись, маг швырнул очередное заклинание в пажа, надеясь отвлечь внимание главы рода.

Он не знал, что фор Корстеда подобным не пронять, и тот с легкостью пожертвовал слугой.

Обугленное тело пажа, дымясь, упало на пол, а Редремон вновь атаковал легионера, нанеся ему дополнительный ущерб.

Магическая дуэль затягивалась.

Заклинания летели во все стороны, оставляя на стенах следы повреждений и ужас в глазах застывших слуг. Оцепенев, те не могли даже пошевелиться, и лишь молились, чтобы их хозяин вышел победителем.

А проигрывать маркиз и не планировал.

Давно знакомые фор Корстеду колдовские перчатки, призванные врагом, оказались не в состоянии удержать Радремона, защищенного плащом из мрака. Но и самому маркизу никак не удавалось перегрузить талисман противодействия тьме.

В какой-то момент легионер, раздраженный тем, что не может так долго одолеть более слабого противника, выхватил из кармана какой-то артефакт и швырнул его под ноги фор Корстеда. Артефакт взорвался веером искр, а участок пола в месте соприкосновения превратился в топкое болото, принявшееся затягивать свою жертву.

Уже предполагая, что за этим последует, Радремон мгновенно накрыл чужака Удушающим облаком, заодно отправив во тьму вереницу Стрел Праха.

Потерявший цель из виду маг промахнулся Дыханием дракона, пронесшимся буквально в паре сантиметров от маркиза, а тот, не теряя времени, осушил собственноручно изготовленное зелье снятие контроля, запив его покупным эликсиром маны. Может половина его заклинаний и колдовалась «бесплатно», но запас маны все еще оставался небезграничным.

Вышедший из Облака легионер тоже отбросил в сторону опустевшую склянку, и сражение продолжилось.

Однако теперь обозленный чужак решил сменить тактику и стал использовать свой магический кнут не только для защиты. Продолжая бросаться заклинаниями, он устремился в ближний бой, стараясь связать противника хлыстом или хотя бы посильнее огреть.

Но именно этого фор Корстед и ждал. Шпага в его руках не просто прибавляла параметры (хоть и немалые), а по-прежнему оставалась оружием. И уж в ловкости он точно превосходил любого мага.

Тем не менее, легионер сумел удивить Радремона, умело чередуя выпады плетью и обычные чары. Похоже в его род действительно кого попало не принимали. Будь маркиз обычным магом или воином даже шестого ранга, ему пришлось бы несладко.

Вот только при поддержки системы фор Корстед давно уже превзошел все, что могло бы считаться обычным в этом мире. Оценивая свой ранг, как шестой, он одновременно был могущественнее большинства магов того же ранга и при этом мог на равных сражаться с воинами четвертого. А может и пятого, если те не обладали слишком обширным арсеналом умений. И это не считая поддержки трофейного магазина.

Сейчас же Радремона сдерживали лишь вражеские артефакты и незнание урона, который способен нанести враг своими главными чарами.

На глазах у изумленных слуг глава рода орудовал шпагой со скоростью недоступной простым смертным, умудряясь при этом уворачиваться от запущенных в упор заклинаний или отбивать их Щитом тьмы.

Но находил он время и для атак, не давая противнику полностью перехватить инициативу.

Вспышки огня и тьмы сливались в одно сплошное мерцающее сияние, внутри которого с головокружительной стремительностью мелькала честная сталь и колдовской кнут в отчаянной попытке выяснить кто же из них возьмет верх этой ночью.

И хотя со стороны казалось, что маркиз постепенно уступает, на самом деле он сдерживался, не рискуя пойти ва-банк. Ведь в случае неудачи легионер уже вряд ли его бы пощадил. Не после того, как фор Корстед нанес увесистую оплеуху по его раздутому эго.

Но, так или иначе, бой все равно шел по плану Радремона и, наконец, ему удалось достичь необходимых условий.

— Давай! — крикнул он, когда чужак, забыв об еще одном действующем лице, повернулся к тому спиной.

Но не забыл об этом лице маркиз.

И Йункот, следуя ранее полученным указаниям, отпустил тетиву.

Глава 27

Стрела, усиленная полученным от фор Корстеда навыком и луком Вертлявого Шутника, в дребезги разбила уже подточенную пассивную защиту мага и со свистом вонзилась ему прямо в… правую ягодицу.

Взвизгнув, как ужаленный поросенок, легионер подпрыгнул на месте, развернулся и выпустил по воришке поток яростного пламени. В принципе, этого отвлекающего маневра должно было хватить для приведения плана Радремона в действие, но, в отличие от пажа, жертвовать талантливым ранговиком он не со собирался. А потому, опрокинув в себя очередное зелье маны, укрыл юношу Продвинутым щитом тьмы.

Парень не успел даже испугаться, как ослепительный огонь и пузырь черных искр уничтожили друга в кроткой вспышке, а маркиз выяснил, что не зря вложил все свободные очки в интеллект. Теперь он мог не бояться Дыхания дракона. Третей ступени, по крайней мере.

Осознав ошибку своего импульсивного действия, маг начал поворачиваться обратно к настоящему врагу.

Фор Корстед рванул вперед Пронзающим выпадом, но родовое умение отскочило от защиты ближнего действия, не причинив вреда.

Воспользовавшись выигранной секундой, легионер положил ладонь на грудь хозяина замка.

Тот поступил зеркально.

А в следующий миг они одновременно применили сильнейшие из своих умений.

Дыхание дракона, пусть и являлось заклинанием третьей ступени, не имело задержки перед применением. Потому и снискало свою популярность на Дуинитоне. Но оно было потоковым, из-за чего отсутствовала возможность применить его несколько раз подряд.

Радремон же воспользовался излюбленной Тройной стрелой праха. Вторая ступень, но зато выпустить его можно сколько хватит маны. А поскольку, благодаря Темному магу, чары частично ее не потребляли, залп получился внушительный.

Как и в случае с Йункотом, колдовской огонь оказался остановлен Щитом тьмы. А вот темная магия маркиза, который мог теперь полностью сосредоточиться на атаке, сперва проломила сопротивление защитного талисмана, превратив тот в пыль, а затем сполна вкусила вражеской плоти.

Артефактный камзол расползся на лоскуты, истлевшие еще до падения на покрытый копотью пол. Распались звенья поддетой под него легкой кольчуги. Стремительно начала мертветь кожа, а следом за ней и мышцы. Обнажились ребра, за которыми отчаянно трепыхалось еще пока живое сердце.

Но запущенный прямо в него последний смертоносный сгусток окончательно оборвал жизнь нагло ворвавшегося в замок члена рода Пылающего Легиона.

Шумно выдохнул Люмьен, из которого будто вытащили стержень. Кажется с момента начала сражения он вообще не дышал и лишь теперь вспомнил об этой жизненно важной функции. Рухнул в обморок последний уцелевший паж. Радремон же, обернувшись, увидел, что в