тем, что ты мужчина. Склонившись над починкой, он попытался унять кружащуюся голову. Ему не нравилось, к чему клонятся события.

– Да, – сказала Бетти. – Теперь мы должны как следует отпраздновать твой день рождения! – Наполнив свою чашку, она протянула ему. – Вот, возьми немного.

– Давай, – сказала Сэди, когда он заколебался. – Покажи нам, из чего ты сделан.

Он умоляюще посмотрел на мать, но она лишь пожала плечами. Ее лицо раскраснелось, глаза затуманились от выпитого. Когда она была в таком состоянии, он был предоставлен сам себе. Отложив штопку, он протянул руку и взял чашку. Желтоватая жидкость внутри напомнила ему мочу.

– Ну, чего ты ждешь? – спросила Бетти, наклоняясь вперед, так что он мог видеть ее пышные груди, прижатые друг к другу, как два нетерпеливых щенка. Ее широкая улыбка обнажила сколотый передний зуб, к которому прилипли кусочки непережеванного апельсина.

Он поднес чашку к губам и сделал осторожный глоток. Жгучая жидкость обожгла ему горло, заставив поперхнуться и отплеваться. Слезы брызнули у него из глаз. Он словно выпил пламя. Женщины рассмеялись.

– Давай, мальчуган, ты сможешь сделать это! – сказала Сэди, хлопнув ладонью по своему костлявому колену.

– Если он не хочет, то не стоит… – начала Бетти, но Сэди перебила ее.

– Он хочет доказать свою мужественность, верно?

Он взглянул на свою мать. Она, казалось, задремала, положив подбородок на ключицу и все еще сжимая пальцами чашку. Он послушно поднял свою и сделал еще глоток. На этот раз он был готов, и большая часть виски обожгла его горло, прежде чем он подавился.

– Вот так, – сказала Сэди, хлопая его по спине. – Теперь уже лучше, не так ли?

Он кивнул, выдавив из себя улыбку.

– Тогда выпей, – сказала она. – Допивай до дна.

Он так и сделал, и вскоре странное покалывание охватило его конечности. Это было достаточно приятно, хотя он и не был готов к ощущению тумана в голове, как будто она была набита ватой.

– Ну вот, – сказала Сэди, скрещивая свои длинные худые руки. Он мог видеть голубые вены на ее руках, огрубевших и покрасневших от многолетнего тяжелого труда.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Бетти.

– Хорошо, – сказал он.

– Хочешь еще? – спросила Сэди.

– Нет, спасибо.

– Оставь его в покое, – сказала Бетти. – Он просто маленький мальчик.

Женщины налили себе еще виски и молча выпили, пока за грязными кухонными окнами тускнел свет. Хотя квартира была маленькой и темной, как и большинство в многоквартирных домах, их находилась в передней части здания. В задней части домов было темнее, сырее и душнее, чем в передней. И им повезло, что на кухне было окно, даже два. Какой бы несчастной ни была жизнь некоторых жителей Нью-Йорка, казалось, всегда найдется кто-то, кому еще хуже, о чем его мать не уставала ему напоминать.

Однако сейчас она тихонько похрапывала, склонив голову набок, из уголка ее рта свисало немного слюны.

– Значит, – сказала Сэди, глядя на него здоровым глазом, – тебе только что исполнилось тринадцать.

Он кивнул, с каждой минутой его взгляд затуманивался еще больше.

– Ты же знаешь, что на самом деле сделало бы тебя мужчиной, – сказала она. Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Бетти посмотрела на нее.

– О, ты не…

– А почему бы и нет? – спросила она. – Рано или поздно он должен это сделать, так почему не сейчас?

– Ему всего тринадцать.

– Думаю, если он достаточно взрослый для виски, то он достаточно взрослый и для этого.

Тонкая струйка ужаса пробежала по его спине, когда он понял, о чем они говорили. Он замер. Его мать все еще спала в кресле, теперь громко храпя, поджав ноги. Когда она так спала, не было особого смысла пытаться разбудить ее – она редко реагировала даже на то, что ее трясли.

– Нет, – твердо сказала Бетти Сэди. – Я не буду иметь к этому никакого отношения, и ты тоже.

– Но…

– Я сказала «нет», и это окончательно!

Сэди пожала плечами и закурила сигарету.

– Хорошо, будь по-твоему.

Чувство облегчения окутало его тело, и он сделал глубокий вдох. Но, как только он это сделал, его желудок скрутило, и его вырвало. Рвота была желтого цвета, с зелеными вкраплениями салата, который он съел с коркой хлеба на обед.

Две женщины посмотрели на это с удивлением, а затем, к его ужасу, разразились смехом.

– Неужто ты страдаешь морской болезнью? – спросила Сэди, ее худощавое тело сотрясалось от смеха.

– Не обращай внимания, милок, – сказала Бетти, вытирая слезы от смеха. – Это случается со всеми нами.

Он не ответил. Его лицо горело от стыда и отвращения. Оставив двух женщин, он направился к своему алькову в стене. Приподняв занавеску, он забрался под одеяло и зарылся головой в подушку, чтобы заглушить ужасный издевательский звук их смеха.

Глава 21

Элизабет зашагала по коридору, стараясь излучать уверенность, которой не чувствовала. Подходя к редакционному отделу, она увидела очередь людей, собравшихся у офиса Кеннета Фергюсона. Казалось, они были выходцами из всех слоев общества. Здесь были торговцы и матросы, кузнецы в кожаных фартуках, клерки, бухгалтеры с «зеленой» призмой, грузчики в сапогах и комбинезонах.

Она стояла, уставившись на них, когда увидела спешащего к ней Фредди Эванса.

– Что все это значит? – спросила она. – Что происходит?

– Они пришли из-за статьи в утренней газете. Люди приходят толпами, чтобы помочь нам опознать бедную молодую девушку.

– Полагаю, они хотят получить денежное вознаграждение, – сказала Элизабет, когда они проходили мимо толпы людей.

– Я не знаю ее, – сказала высокая жилистая женщина. На переносице у нее держалось пенсне, а в руках она держала небольшую дорожную сумку, которая, судя по всему, была набита книгами. Элизабет приняла ее за библиотекаря. Женщина сморщила свой длинный тонкий нос. – Но я пришла исполнить свой гражданский долг.

Элизабет последовала за Фредди в кабинет Кеннета Фергюсона, чувствуя странное оцепенение.

– Удивительно, не правда ли? Так много людей отпросились с работы, чтобы помочь прессе, – сказал редактор, когда они вошли. – Закройте за собой дверь.

– Какую сумму они получат в качестве вознаграждения? – спросил Фредди.

– Это еще предстоит определить. Все зависит от того, окажется ли их «зацепка» полезной. Кстати, поздравляю, – сказал он Элизабет. – Газета продается как горячие пирожки.

Она открыла рот, чтобы ответить, но у нее перехватило дыхание, и она подавилась. Фергюсон пристально посмотрел на нее, зажав в зубах вездесущий окурок сигары.

– С вами все в порядке?

Она кивнула.

– Да, – ее голос звучал ржаво, как шарнир, нуждающийся в смазке. Она сделала глубокий вдох, чтобы унять звон в ушах.