– Я знаю кое-кого в Белвью. Ты должна обратиться к нему.

– Кто это? – спросила Карлотта, пристегивая поводок Тоби.

– Его зовут доктор Хайрам Джеймисон. Он всего лишь ординатор, учащийся на втором курсе, но он талантливый врач, – последнее замечание вырвалось у нее случайно. Она не знала, был ли он одарен или нет, но явно был умен и внимателен, и предположила, что он, должно быть, превосходный врач.

– Спасибо, – сказала Карлотта, когда они выбежали за дверь.

Было почти восемь, когда Элизабет закончила одеваться, чтобы отправиться на работу. Противоречивые эмоции боролись в ее груди: она беспокоилась о матери Карлотты, но не могла отрицать своего волнения от перспективы увидеть свою статью в «Геральд». Доев бейгл и допив остатки кофе, который уже совсем остыл, она поспешила из квартиры, чтобы успеть на поезд на Второй авеню.

На другой стороне улицы одинокая фигура в темном пальто стояла у фонарного столба и курила сигарету. Дым клубился вокруг его лица, которое было скрыто широкополой шляпой, низко надвинутой на глаза. Никто не обратил на него особого внимания, когда он раздавил сигарету ботинком, надвинул шляпу пониже и зашагал в направлении железнодорожного вокзала на Второй авеню.

Глава 19

Когда примерно через сорок минут она прибыла в центр города, Нижний Манхэттен бурлил энергией. Уличные торговцы оживленно завлекали покупателей. Немцы продавали сосиски в булочках с горчицей и квашеной капустой. Вездесущие ловцы устриц проталкивались со своими шаткими тележками, наполненными моллюсками и устрицами поверх льда. Повсюду были разложены крендельки на деревянных стойках, торчащих из тележек продавцов, которые также продавали фрукты и орехи. Она нашла своего любимого разносчика газет возле железнодорожного вокзала со стопкой свеженапечатанного материала в руках.

– Вы должны это прочитать: «Египетская мумия найдена в Центральном парке»! Эксклюзивная новость только здесь! Только в «Геральд»!

– Привет, Билли, – сказала она, роясь в сумочке в поисках денег.

– Газету, мисс? Знаете, сегодня грандиозная история.

– Да, пожалуйста, – ответила она, протягивая ему десять центов.

– Спасибо, мисс, – сказал он, роясь в кармане в поисках мелочи.

– Оставь сдачу себе, Билли, – сказала она, засовывая газету под мышку.

– Спасибо, мисс! – крикнул он ей вслед, когда она поспешила прочь. Ее сердце колотилось в горле, его слова звенели у нее в голове. «Египетская мумия найдена в Центральном парке». Это была грандиозная история! Конечно, паренек исказил настоящие факты, но она должна признать, что это была хитрая уловка. Люди были без ума от всего египетского, и история о настоящей мумии интриговала больше, чем мертвая женщина, одетая как таковая.

Она вошла в пятиэтажное здание «Геральд», на секунду остановившись, чтобы насладиться великолепием мраморного вестибюля с отполированной винтовой лестницей и солнечными лучами, проникающими сквозь высокие окна первого этажа. Только оказавшись в безопасности внутри здания, она осмелилась взглянуть на первую полосу. Зайдя за колонну, она дрожащими руками развернула газету, чтобы прочитать заголовок в левой части первой страницы.

УЖАС В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ

Дьявол-убийца охотится на беззащитную женщину!

Они использовали ее заголовок, но под основным, который, должна была признать она, бросался в глаза больше. Ее взгляд упал на строку авторов: Элизабет ван ден Брук и Кеннет Фергюсон. Она перевела дыхание и только тогда поняла, что задерживала его. От этих слов в ней разлилась бурная река эмоций, которые она не могла различить: страх, возбуждение, печаль, облегчение, гордость.

Фотография мертвой девушки, сделанная Фредди, смотрела на нее со страницы. Даже после смерти он смог уловить безмятежную невинность на ее лице в форме сердечка и необычную женственность, как будто она олицетворяла каждую простодушную молодую женщину, которая слишком рано покинула этот мир. Казалось, она мирно спит, лицо – чистый холст. Она могла бы быть чьей угодно дочерью. Под фотографией был другой заголовок: «Вы знаете эту женщину?»

За этим последовали инструкции, призывающие всех, кто мог бы опознать ее, связаться с газетой. Там также упоминалось о награде. Когда Элизабет посмотрела на лицо девушки, ее восторг от того, что она увидела свою новость в печати, сменился другой, более тревожащей эмоцией: стыдом. Женщина умерла – была убита, – и все же первая мысль Элизабет при виде заголовка была о ее карьере. Жар вспыхнул на ее лице, когда она задумалась об этом. Ее амбиции сами по себе не были злыми или неправильными, но они не шли ни в какое сравнение со смертью невинной молодой женщины. Утреннее солнце скрылось за облаками, оставив вестибюль в тени, и Элизабет поежилась. Хотела ли она привлечь убийцу к ответственности или бедная девушка была просто инструментом для продвижения по карьерной лестнице? И почему нужно было выбирать что-то между этим? Почему нельзя выбрать и то, и другое?

Ее кожу покалывало от предвкушения, когда она поднималась по лестнице на второй этаж. Ей было интересно, что сказал бы Кеннет Фергюсон. Завернув за угол и оказавшись в коридоре, ведущем в редакцию, она услышала шаги позади себя. Кто-то быстро приближался. Прежде чем она успела повернуться, чтобы посмотреть, кто это был, она почувствовала руку на своей шее, а другая схватила ее за предплечье.

Нападавший толкнул ее вперед, в маленькую кладовку, с такой скоростью и силой, что у нее не было времени среагировать. Ее прижали к металлической полке, на которой лежали стопки офисной бумаги, и когда она открыла рот, чтобы закричать, в него засунули тряпку. Нападавший заломил обе ее руки за спину, связав их чем-то гладким и мягким – на ощупь это было похоже на галстук, но она не была уверена. Что бы это ни было, ей пришла в голову мысль, что эта ткань, вероятно, не оставит следов.

Страх пронзил ее тело, заставив колени подогнуться. Она попыталась высвободиться, но он держал ее железной хваткой, одной рукой обхватив за шею, в то время как другой возился с ее одеждой. Поняв, чего он добивается, она инстинктивно крепко зажмурилась. Ее желудок скрутило, завтрак угрожал вырваться наружу, но она сдержалась, боясь, что подавится с тряпкой во рту.

Она почувствовала его дыхание, горячее и влажное, на своем затылке, когда он приподнял ее юбки. Когда он ослабил хватку на ее шее, она попыталась повернуться, чтобы увидеть его лицо, но он сильно прижался к ней всем телом, пригвоздив к месту. Холодный металл полки больно впился в щеку. Элизабет чувствовала, как напавший тяжело дышал и стонал позади нее.

Хоть она никогда никому не рассказывала, но Элизабет не была девственницей. Она точно знала, что происходит. Она