Такова одна из причин, по которой Макиавелли трудился над созданием военных сил, состоящих не из наемников, а из мобилизованных крестьян. Цель республиканского устройства можно было увидеть именно в противоречии между богатством немногих и потребностями многих, а не в поддержании какого-либо конкретного порядка.

Знакомство Макиавелли с проблемами воды основывалось на практике и в основном было связано с военными вопросами. В его книге «Искусство войны» есть несколько мимолетных комментариев, вдохновленных древнеримскими методами использования воды в наступательных и оборонительных целях. Водные проекты встречались на войне нередко. Возможность применить эти методы представилась в войне с Пизой – расположенным неподалеку торговым соперником Флоренции в устье реки Арно. Основная идея заключалась в том, чтобы отвести реку в два канала и оставить Пизу без воды. Тысячи рабочих трудились день и ночь. Проблема оказалась в том, что Арно, стесненный дамбой, стал течь быстрее, зарываясь в землю и оказавшись ниже уровня водозабора самих этих каналов. В итоге Макиавелли отказался от проекта. Но несмотря на неудачу, такая попытка использовать ландшафт в военных целях помогла ему осознать, что безопасность государства зависит от многих, кто в нем живет.

Как и в республиканском Риме, если государство хочет преуспеть, то земледельцы должны вовлекаться в политический процесс и стать частью его военной защиты. Благодаря тому что государственный ландшафт активно задействовался, экономика заменила закон в качестве основы для принятия политических решений. Макиавелли переосмыслил роль государства как экономического действующего лица на службе стабильности республики. Целью была свобода.

Изменение ландшафта для управления водными ресурсами, повышения производительности сельского хозяйства или для защиты экономической деятельности от наводнений было политическим актом. Концепция государства по Макиавелли имела ключевое практическое следствие: предпочтение отдавалось богатым крупным государствам, а не бедным мелким. Феодальное государство с ограниченным контролем над небольшими ресурсами было фактически мертвым. Европе было суждено стать многогосударственной системой практически равных участников, и они все чаще сталкивались в неустойчивом равновесии из-за растущей конкуренции на мировой арене.

Глава 9. Суверенитет над водой

СПОР О РЕКЕ

Две политические новации Европы XVII века оказались долговечными и повлекшими крайне серьезные последствия: развитие современного территориального суверенного государства и рост либерализма. И то и другое было признаком мира, который быстро сворачивал в сторону торговли и все более глобальной конкуренции. Оба были тесно связаны с существенными изменениями в отношениях между обществом и водой.

Попросту говоря, либерализм – это система представлений, сосредоточенная на том, что основой политических действий являются свобода личности и частная собственность, а не общее благо. Концепция свободы, господствовавшая в XVII и XVIII веках, имела много общего с классической традицией, но отличалась тем, что мало касалась структуры государства – это не была в целом гражданская свобода. Свобода была свободой беспрепятственных действий, а не состоянием или гражданским статусом, как это было в Древнем Риме.

Развитие либеральной культуры в Европе надолго растянулось и сопровождалось глубокими политическими преобразованиями. Вплоть до XV века Европа в основном представляла собой раздробленный континент городов-государств, феодалов, поместий и церковных организаций. Несмотря на то что во многих регионах континента в течение Средних веков монархии консолидировали политическую и военную власть, локальные права на воду оспаривались в судах местных правителей на основании общераспространенной практики. Однако в воздухе висели перемены.

В течение XVI века торговые группы, вдохновленные только что полученной политической волей и способностью действовать, воспользовались расширением мира. Восточные равнины посылали зерно в западные города. Новый Свет отправлял сахар в Старый. Мировая торговля подпитывалась ресурсами. XVI век стал периодом коммерческого роста. Притязания на всеобщность со стороны церкви и императора, вызывавшие тени Рима, постепенно таяли в постоянных столкновениях с Дальним Востоком и Новым Светом. На новых торговых путях утверждались более крупные государства. Увеличившаяся миграция привела к обменам, в том числе обменам болезнями и знаниями.

Внешние товары появлялись в Европе сначала в морских портах, а для их распространения по континенту требовались внутренние водные пути. Поэтому все новые политические договоренности с неизбежностью проверялись на реках. Главным путем Северной Европы была река Шельда в Нидерландах. Первые сто километров она находилась на территории современной Франции. Затем попадала в Бельгию, соединялась у Гента со своим основным притоком, рекой Лис, поворачивала на восток к Антверпену, а затем на север, пересекая границу Нидерландов. Устье Шельды всегда было воротами к огромной территории: через каналы, ведущие к Маасу и Рейну, можно было попасть к обширным внутренним районам Германии.

В Высоком Средневековье[54] до моря доходили два рукава Шельды: Восточная Шельда и Западная Шельда. Дельта реки представляла собой сложную систему природных каналов, водоемов и заливов, защищенных внешними островами от приливов и отливов. В начале XV века морские корабли доходили только до берега: они не могли подниматься по реке. Главным торговым центром был Брюгге недалеко от морского края дельты. Однако со временем река изменилась.

Одним из побочных эффектов водоотводных систем, защитивших Нидерланды от наводнений малого ледникового периода, стало блокирование множества отдельных водотоков в дельте. Поэтому приливные воды вынуждены течь через меньшее количество узких мест в дельте с большей силой, размывая и расширяя при этом каналы дельты. Самое серьезное изменение произошло на Западной Шельде: отдельные узкие каналы слились в один большой, прокладывая и углубляя новые, непрерывный водный путь между Антверпеном и морем. Ко второй половине XV века им уже могли воспользоваться морские суда.

Благодаря таким переменам Антверпен стал самым важным портом в Европе. Это был один из крупнейших портов, когда-либо построенных обществом: ни одно из мест не брало на себя такую большую долю мировой торговли, как Антверпен. На его рынках купцы торговали английскими сукнами, итальянскими предметами роскоши, продуктами питания с севера, немецкими и французскими винами, португальскими пряностями. Такой глобальный поток товаров все больше определял индивидуальный успех, однако этот новый предпринимательский энтузиазм вызвал и политическую реакцию.

Когда перевозки перешли на судоходный западный рукав, предметом спора стали транзитные пошлины, собирать которые ранее не было причин. Конфликтовали Антверпен и Зеландия – провинция на побережье, где находилось устье Шельды. Первый желал, чтобы проход был свободным, вторая хотела брать деньги. Зеландия утверждала, что будет использовать эти средства, чтобы финансировать содержания дамб и насыпей, которые защитят реку. С точки зрения Антверпена углубленный канал предоставила сама природа, и у Зеландии нет никаких причин брать плату за проход там, где раньше ее не взимали.

В прошлом такие конфликты подпадали под юрисдикцию судов, погрязших в римском и церковном праве, которые объявили бы реку общественной собственностью (res publica) и собственностью государства. Естественно, проблема заключалась в том, что, для того чтобы такое решение работало, требовалось суверенное государство. В принципе папа и император оставались высшими властями западно-христианского мира. Однако на