Мои волосы цвета корицы завиты в свободные пляжные волны, завершая непринужденный, но шикарный образ. Обычно я не люблю наряжаться для таких мероприятий. Я весь день сижу на стуле, поэтому стараюсь выглядеть достаточно хорошо, чтобы сфотографироваться, а остальное оставляю на потом.

Я нюхаю подмышку, дважды проверяя, что мой дезодорант не солгал мне и борется с резкими запахами.

— Я знаю, но от этого они не становятся легче, — ворчу я.

— Как ты себя называешь? — спросила Дайя, бросив на меня косой взгляд.

Я вздыхаю.

— Мастер-манипулятор.

— Почему?

Я закатываю глаза.

— Потому что я манипулирую эмоциями людей своими словами, когда они читают мои книги, — ворчу я.

— Вот именно. Так что это все, что ты делаешь, только слова произносит твой рот, а не пальцы. Притворяйся, пока не получится, детка.

Я киваю головой, рассматривая свои подмышки в зеркале со всех сторон. Может, мой дезодорант и борется с неприятными запахами, но на блузке не было бирки с надписью, что она устойчива к пятнам.

Снова вздохнув, я опускаю руки.

— Дело не в том, что я не люблю встречаться со своими читателями, просто не очень хорошо себя чувствую в толпе и социальных ситуациях. Я слишком неловкая.

— Ты также отличный лжец. Это то, чем вы зарабатываете на жизнь. Просто улыбайся и притворяйся, что у тебя нет приступа паники.

Я снова закатываю глаза, хватая с кровати свою сумочку.

— Ты так здорово подбадриваешь, — сухо говорю я. Она фыркает в ответ.

Дайя не умеет подбадривать, и она это знает. В нашей дружбе она — логика, а я — эмоциональный человек. Она предлагает решения, а я предпочитаю валяться в своем ужасе и в тревоге и говорить об этом.

Похоже, я больше похожа на свою мать, чем думала.

Но я никогда не признаюсь в этом вслух.

Мероприятие, как обычно, прошло на ура. Каждый раз, когда я готовлюсь к этим мероприятиям, мне всегда не хочется уходить.

Возможность встретиться с другими друзьями-авторами и попытаться убежать со всеми их подписанными книгами, при этом безудержно смеясь, — вот что действительно приносит мне мир в жизни.

Что действительно приносит мне счастье, так это видеть множество улыбающихся лиц, жаждущих встретиться со мной и получить мои книги с автографом.

Я люблю свою карьеру профессионального манипулятора. Мне повезло, что я занимаюсь этим.

Я немного пьяна, мы поехали в бар после мероприятия, поэтому Дайя отвозит меня домой на моей машине. Мы смеемся и хихикаем над забавными моментами и даже сплетничаем о безумных драмах, которые всегда происходят в книжном сообществе.

Мы счастливы от того, что так хорошо провели время, но наши улыбки иссякают, когда она подъезжает к дому.

В эркере горит одинокий светильник. Я выключила весь свет, прежде чем мы уехали.

Я собираюсь выскочить из машины, но крепкая хватка Дайи, обхватившая мою руку, останавливает меня.

— Он все еще может быть там, — быстро говорит она, ее хватка становится почти болезненной.

— Лучше бы он, блядь, был там, — рычу я, вырывая свою руку из ее хватки. Я выскальзываю из машины, прежде чем Дайя снова попытается остановить меня, и направляюсь к поместью.

— Адди, остановись! Ты ведешь себя глупо.

Так и есть, но алкоголь только усилил мой гнев. Прежде чем Дайя успевает остановить меня, я отпираю входную дверь и врываюсь в дом.

Единственная лампочка горит над кухонной раковиной, слишком слабая, чтобы осветить фасад дома как следует.

Меня никто не ждет, поэтому я начинаю включать свет, чтобы уменьшить зловещий тон в воздухе.

— Выходи, урод! — кричу я, врываясь на кухню и хватая самый большой нож, который только могу найти. Когда я поворачиваюсь, Дайя стоит в дверях, оглядывая комнату с встревоженным выражением лица.

Я был так увлечена убийством этого ублюдка, что даже не удосужилась оглядеться.

Вся гостиная усыпана красными розами. Мой рот открывается, слова на языке запинаются и испаряются.

Я поворачиваюсь и вижу пустой стакан из-под виски, стоящий на стойке, на дне стакана — чуть алкоголя, а на краю — отчетливый след.

Рядом со стаканом лежит одинокая красная роза.

Мой расширенный взгляд сталкивается с взглядом Дайи. Все, что мы можем сделать, это просто потрясенно смотреть друг на друга.

Сердце замирает в горле, и я наконец произношу:

— Мне нужно проверить остальную часть дома

— Адди, он все еще может быть здесь. Мы должны позвонить в полицию и уехать. Сейчас же.

Я прикусила губу, внутри меня боролись две стороны. Я хочу найти его, встретиться с ним лицом к лицу и несколько раз ударить его в глаз. Но я не могу подвергать Дайю еще большей опасности, чем уже подвергла. Я не могу продолжать вести себя глупо.

Смирившись, я киваю головой и следую за ней из поместья. Бодрящий воздух даже не проникает сквозь лед, оседающий в моих костях.

Что еще он сделал? Я рычу, когда понимаю, что он, вероятно, заходил в мою спальню. Потрогал мое нижнее белье. Может быть, даже украл его.

Голос оператора прорывается сквозь мои мысли. Я была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как Дайя вызвала полицию.

Она описывает ситуацию, и через несколько минут оператор отправляет офицера и сообщает, что ему понадобится двадцать минут, чтобы добраться до нас.

Я знаю, что преследователя здесь больше нет. Я уверена в этом до мозга костей. Но я надеюсь, что он преступник и находится в системе, тогда его ДНК из стакана с виски опознает его.

Но так же, как я знаю, что его здесь больше нет, и знаю, что поймать его тоже будет не так-то просто.

— Пойдем со мной домой сегодня вечером, — говорит Дайя. Мы обе устали и совершенно трезвы после двухчасового разговора с полицией.

Они обыскали дом, но его нигде не было. Они сняли отпечатки со стакана с виски, чтобы проверить, смогут ли они найти совпадение.

Я устала, поэтому киваю головой.

До ее дома двадцать минут езды, и хорошо, что я все это время следовала за ней, иначе могла бы потерять ориентацию и поехать неизвестно куда.

Дайя живет в причудливом доме в хорошем, тихом районе. Она припарковывает машину, и мы обе протискиваемся в дом.

Ее дом был бы довольно пустым, если бы не мебель и тысячи компьютеров повсюду. Она серьезно относится к своей работе, и хотя она мало говорит о ней, я знаю, что она имеет дело с довольно серьезными вопросами.