Шрифт:
Закладка:
Мои волосы цвета корицы завиты в свободные пляжные волны, завершая непринужденный, но шикарный образ. Обычно я не люблю наряжаться для таких мероприятий. Я весь день сижу на стуле, поэтому стараюсь выглядеть достаточно хорошо, чтобы сфотографироваться, а остальное оставляю на потом.
Я нюхаю подмышку, дважды проверяя, что мой дезодорант не солгал мне и борется с резкими запахами.
— Я знаю, но от этого они не становятся легче, — ворчу я.
— Как ты себя называешь? — спросила Дайя, бросив на меня косой взгляд.
Я вздыхаю.
— Мастер-манипулятор.
— Почему?
Я закатываю глаза.
— Потому что я манипулирую эмоциями людей своими словами, когда они читают мои книги, — ворчу я.
— Вот именно. Так что это все, что ты делаешь, только слова произносит твой рот, а не пальцы. Притворяйся, пока не получится, детка.
Я киваю головой, рассматривая свои подмышки в зеркале со всех сторон. Может, мой дезодорант и борется с неприятными запахами, но на блузке не было бирки с надписью, что она устойчива к пятнам.
Снова вздохнув, я опускаю руки.
— Дело не в том, что я не люблю встречаться со своими читателями, просто не очень хорошо себя чувствую в толпе и социальных ситуациях. Я слишком неловкая.
— Ты также отличный лжец. Это то, чем вы зарабатываете на жизнь. Просто улыбайся и притворяйся, что у тебя нет приступа паники.
Я снова закатываю глаза, хватая с кровати свою сумочку.
— Ты так здорово подбадриваешь, — сухо говорю я. Она фыркает в ответ.
Дайя не умеет подбадривать, и она это знает. В нашей дружбе она — логика, а я — эмоциональный человек. Она предлагает решения, а я предпочитаю валяться в своем ужасе и в тревоге и говорить об этом.
Похоже, я больше похожа на свою мать, чем думала.
Но я никогда не признаюсь в этом вслух.
Мероприятие, как обычно, прошло на ура. Каждый раз, когда я готовлюсь к этим мероприятиям, мне всегда не хочется уходить.
Возможность встретиться с другими друзьями-авторами и попытаться убежать со всеми их подписанными книгами, при этом безудержно смеясь, — вот что действительно приносит мне мир в жизни.
Что действительно приносит мне счастье, так это видеть множество улыбающихся лиц, жаждущих встретиться со мной и получить мои книги с автографом.
Я люблю свою карьеру профессионального манипулятора. Мне повезло, что я занимаюсь этим.
Я немного пьяна, мы поехали в бар после мероприятия, поэтому Дайя отвозит меня домой на моей машине. Мы смеемся и хихикаем над забавными моментами и даже сплетничаем о безумных драмах, которые всегда происходят в книжном сообществе.
Мы счастливы от того, что так хорошо провели время, но наши улыбки иссякают, когда она подъезжает к дому.
В эркере горит одинокий светильник. Я выключила весь свет, прежде чем мы уехали.
Я собираюсь выскочить из машины, но крепкая хватка Дайи, обхватившая мою руку, останавливает меня.
— Он все еще может быть там, — быстро говорит она, ее хватка становится почти болезненной.
— Лучше бы он, блядь, был там, — рычу я, вырывая свою руку из ее хватки. Я выскальзываю из машины, прежде чем Дайя снова попытается остановить меня, и направляюсь к поместью.
— Адди, остановись! Ты ведешь себя глупо.
Так и есть, но алкоголь только усилил мой гнев. Прежде чем Дайя успевает остановить меня, я отпираю входную дверь и врываюсь в дом.
Единственная лампочка горит над кухонной раковиной, слишком слабая, чтобы осветить фасад дома как следует.
Меня никто не ждет, поэтому я начинаю включать свет, чтобы уменьшить зловещий тон в воздухе.
— Выходи, урод! — кричу я, врываясь на кухню и хватая самый большой нож, который только могу найти. Когда я поворачиваюсь, Дайя стоит в дверях, оглядывая комнату с встревоженным выражением лица.
Я был так увлечена убийством этого ублюдка, что даже не удосужилась оглядеться.
Вся гостиная усыпана красными розами. Мой рот открывается, слова на языке запинаются и испаряются.
Я поворачиваюсь и вижу пустой стакан из-под виски, стоящий на стойке, на дне стакана — чуть алкоголя, а на краю — отчетливый след.
Рядом со стаканом лежит одинокая красная роза.
Мой расширенный взгляд сталкивается с взглядом Дайи. Все, что мы можем сделать, это просто потрясенно смотреть друг на друга.
Сердце замирает в горле, и я наконец произношу:
— Мне нужно проверить остальную часть дома
— Адди, он все еще может быть здесь. Мы должны позвонить в полицию и уехать. Сейчас же.
Я прикусила губу, внутри меня боролись две стороны. Я хочу найти его, встретиться с ним лицом к лицу и несколько раз ударить его в глаз. Но я не могу подвергать Дайю еще большей опасности, чем уже подвергла. Я не могу продолжать вести себя глупо.
Смирившись, я киваю головой и следую за ней из поместья. Бодрящий воздух даже не проникает сквозь лед, оседающий в моих костях.
Что еще он сделал? Я рычу, когда понимаю, что он, вероятно, заходил в мою спальню. Потрогал мое нижнее белье. Может быть, даже украл его.
Голос оператора прорывается сквозь мои мысли. Я была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как Дайя вызвала полицию.
Она описывает ситуацию, и через несколько минут оператор отправляет офицера и сообщает, что ему понадобится двадцать минут, чтобы добраться до нас.
Я знаю, что преследователя здесь больше нет. Я уверена в этом до мозга костей. Но я надеюсь, что он преступник и находится в системе, тогда его ДНК из стакана с виски опознает его.
Но так же, как я знаю, что его здесь больше нет, и знаю, что поймать его тоже будет не так-то просто.
— Пойдем со мной домой сегодня вечером, — говорит Дайя. Мы обе устали и совершенно трезвы после двухчасового разговора с полицией.
Они обыскали дом, но его нигде не было. Они сняли отпечатки со стакана с виски, чтобы проверить, смогут ли они найти совпадение.
Я устала, поэтому киваю головой.
До ее дома двадцать минут езды, и хорошо, что я все это время следовала за ней, иначе могла бы потерять ориентацию и поехать неизвестно куда.
Дайя живет в причудливом доме в хорошем, тихом районе. Она припарковывает машину, и мы обе протискиваемся в дом.
Ее дом был бы довольно пустым, если бы не мебель и тысячи компьютеров повсюду. Она серьезно относится к своей работе, и хотя она мало говорит о ней, я знаю, что она имеет дело с довольно серьезными вопросами.
