Валанди приоткрыла рот, поддаваясь импульсу, который толкал ее ответить на игру языками, но Гинтар вновь заговорил, не давая ей сделать это. О, боги, как его прикосновения возбуждали! Она подалась всем телом к нему. Он ей нравился? Конечно, нравился! Сейчас она поняла, что его запах, все время преследующий ее, мурашки при его прикосновениях были ничем иным, кроме как реакцией тела на возбудитель. Он ей чертовски нравился!

Она второй рукой обняла его за шею и прошептала ему в самые губы:

— Да.

— Хорошая девочка, — горячо прошептал он ей и наконец поцеловал, жадно, неустанно, больно, но утоляя жажду в телах обоих.

Целовал долго, трогал руками везде, где можно и нельзя, но осторожно, целомудренно, пока он не услышал первый стон. Это было его «зелёным светом». Отпрянув от губ, Гинтар оторвался от тела солнечной лишь на несколько секунд, дабы быстро снять с неё верх, чтобы она даже не успела понять.

Её тело для него было лёгким, туманному не составило труда взять девушку под коленями и грубо уронить на траву. Он не думал, что она могла протестовать, что ей больно. Он получил добро на сие действо и просто делал. Губы сомкнулись на одном соске, второй больно сжала рука, а другая с гибкостью и скоростью змеи уже оказалась в штанах, на половых губах Валанди. Сделано было всё быстро, ювелирно, опытно. И самое главное — жадно и по-собственнически.

И это было больно. Солнечная и ахнуть не успела, как он повалил ее на землю и непозволительно распустил руки.

— Нет, прекрати, — запротестовала она. Возбуждение как рукой сняло. Это было неправильно. Его поведение, его… грубость.

Но Гинтар и не думал останавливаться. Его рот и руки выделывали такое, заставляя тело Валанди откликаться, но головой она уже понимала, что его нужно остановить. Она попыталась помешать ему, но он лишь грубо отпихивал ее руки. Тогда Валанди начала извиваться, стараясь выбраться из-под него или хотя бы найти удачное положение, чтобы пнуть его в пах и немножко остудить пыл. Но Гинтар слишком сильно прижимал ее к земле.

— Перестань, мне больно! — закричала она и предприняла ещё одну попытку вырваться, но безуспешно. — Ты не можешь так поступить, только не ты. Гинтар, которого я знаю, так не поступил бы!

Не отвечал. Какие ответы, когда его губы были заняты делом? Всё, что теперь он мог, — это запрещать: запрещал укусами, больно сжимал пальцами кожу или выворачивал руки, а когда понял, что стал уставать от всего этого, хотел было ударить девушку. Но выпрямившись, дабы сделать это, он подставил себя под удар. Валанди под руку попался кинжал, который она уронила вместе с травой. Крепко схватив его, она направила острие к Гинтару и полоснула его по руке, что удерживала ее, затем ещё раз замахнулась и воткнула ему клинок в бок, но не задев важные органы.

Гинтар вскрикнул, но боль придала ему больше ярости, сил, которые наполняют тело умирающего для последнего боя. Туманный всё ещё сидел на ней, отчего солнечная не могла отползти. Мужчина схватил её руку с кинжалом, вывернул так, что оружие упало, а Валанди издала крик, разлетевшийся эхом по всему полю.

Кажется, Гинтар что-то крикнул, наверное, оскорбление. Он повалился на девушку, обхватив руками шею, но не успели пальцы сжать её, как тут же обмякли, а Валанди обрызгало кровью. Нет, не из раны в боку. Что-то длинное, как кинжал, но тонкое, влетело в шею обезумевшего, прошло насквозь и вышло с другой стороны.

Гинтар продолжал сидеть на ней скорее на рефлексе, но по глазам видно — мёртв. Умер мгновенно, а ровно через три секунды его тело повалилось набок.

— Валанди! — голос Гинтара, но губы мертвеца не шевелились. Голос был откуда-то позади. Быстрые шаги, крепкие руки на плечах девушки и резкий рывок вверх, который высвободил от тяжести мертвеца. — Всё хорошо? Как ты?

Это был… Гинтар?

— Нет, отпусти! — защитная реакция все ещё работала, и Валанди вырвалась из сильной хватки эльфа и дрожащими руками пыталась прикрыть себя, защитить как-то. Он позволил ей это, понимал, что она напугана. Но до нее сразу дошло, что перед ней настоящий Гинтар. Она видела это по его растерянному лицу, по обеспокоенному взгляду. И бросилась ему на шею, ища защиту. На глаза навернулись слезы, и испуганная Валанди не сдержала рыданий.

— Это я, всё хорошо, — шептал он, хотя Валанди уже поняла. Обнял солнечную крепко-крепко, обвив руками и обнаженные плечи, и заледеневшую талию. Повернулся так, чтобы спиной эльфийка была к трупу, а сам в это время изучал его. Сначала Гину издалека показалось, что это темнота играет с воображением, но нет… На земле действительно лежал он сам, но… не он. — Всё закончилось, — шептал туманный. Стало бы жутко, смотреть на собственный труп, но, услышав крики Валанди, Гинтар и сам испугался, что показывало его бешено бьющееся сердце. — Нужно отсюда уйти. Отпусти на секунду.

Не дожидаясь её реакции, оторвал от себя сам, но лишь для того, чтобы снять плащ, укутать эльфийку и прижать обратно с большей силой. Он долго что-то шептал, взял девушку на руки и понёс с этого проклятого места. Валанди могла заметить, что вокруг них летали семь длинных и острых, как стилеты, льдинки, готовые полететь в нового врага, который осмелился бы появиться в поле зрения туманного эльфа.

***

Услышав крики Валанди, Кая немедленно бросилась в сторону солнечной. Да, она была зла, обижена, и честно, порвала бы её при первой возможности, но… Кая ещё не забыла, кто спас ей жизнь там, у стен Сильверсана. Ни совесть, ни воспитание просто не позволяли бросить Валанди с её проблемами после спасения. Ведь сама солнечная не бросила, хотя обещала это в тюрьме!

И Кая бежала. Она с подозрением огляделась, ведь поле словно умерло: никто из птиц не издавал звуков; грызуны все попрятались в норы, по которым бежала лунная. И что-то было в этой тишине не то. Тишина природы — это не к добру.

Позже девушка поняла, что волнение не было напрасным — запах крови, сильный и резкий. А Валанди больше не кричала. Нет, что же могло случиться? Не могла солнечная так просто дать себя убить! Если только это не маги… Или Закнеыл. Она так часто нарывалась, что Кая не удивилась бы, если бы мужчина сорвался.

И всё же, правда была страшнее предположений. Об труп Гинтара она