роем заполнявшие голову, были только о нём. Тревога, радость, беспокойство и нежность — всё для него и ради него! Мне даже показалось, что Княгиня была просто помешана на этом демоне!.. А Хальвадор? О, она души не чаяла в подросшем сыне, а уж потом, когда он ещё и по-драконьи заплёл волосы… Её обожание сводило с ума, оно захватывало и меня, хотя я сопротивлялась как могла. Если бы ещё Маэрор не находился так близко!

— Пожалуйста, не подведи! — дыхание Светлейшего пощекотало мне шею, и он, соскользнув со своего места, легко опустился на камни большого порта, на который я не могла раньше обратить внимание из-за волнения.

Князь помог и мне выбраться из седла, взяв под локоть. Отвлекая внутреннюю княгиню, я разглядывала пришвартовавшийся у одного из пирсов корабль, точнее — даже два, но суета почему-то стояла только у самого роскошного и большого. На второй я поглядела едва-едва — ну, цельно деревянный парусник с причудливыми флагами на мачтах и всё на этом, а первый… От одних изумрудных флажков с шипящей змеей мне стало не по себе, даже сильнее, чем от присутствия Маэрора.

Пятимачтовое судно с резными боками тёмно-коричневого дерева полоскало ветром бледно-зелёные паруса в ожидании отправления. По дальнему мостику слуги в трюм опускали бочки, ящики, да и «мой» сундучок туда же укатил. Пока я разглядывала причудливую резьбу на бортах судна, мы втроем — не считая молчаливых Зарахи и Саркона позади — шагнули на свой мостик.

Доски почти не скрипели, когда я шла в нескольких метрах над сине-зелёной водой, но высота — а было там метров семь минимум — действовала на храбрость сокрушающей булавой. Коротко взглянув на Маэрора, я немного приободрилась — он спокойно шагал вперёд, заботясь, видимо, лишь о том, кто его встречает — пара в серебряно-голубых кафтанах с рисунками бело-голубой краской на лице. Похожие, но всё-таки иные линии — резкие, как молния — рисунка ясно указывали — передо мной представители правящих князей, причём женщина как раз такая же спутница князю, как и я — супруга, а не правящая рука — с полосами на левой половине лица, — хоть я всё-таки скорее играла роль супруги, нежели была ей. По цвету одежд и той же краски на лице я продолжала выяснение — они были из второй крепости, из Ледяного Пика. Плетение волос было привычным у мужчины — он был Совой, заплетавшем словно припорошенные снегом пряди в три тугие косы, красиво лежавших на сильных плечах и выглядевших шире, чем они были, из-за покроя кафтана. Плетение волос у женщины было знакомо, но я никак не могла вспомнить, как зовётся её род, хоть меня и не покидало ощущение, что я уже видела этот рисунок из волос — клиновидный «водопад», каждый раз завершающийся тугой косичкой.

— Маэрри! — полностью игнорируя меня, женщина повисла на Светлейшем, с радостью глядя ему прямо в глаза. Маэрор, в принципе, реагировал куда холоднее — просто с улыбкой посмотрел на неё, сжав вцепившуюся ладонь.

— Ты как всегда великолепна, Кэлебка́ра! — легко промолвил князь, не сводя глаз с Ледяной Княжны. Я, дабы не мешать этому «общению», просто прошла дальше на корабль, следом за игнорирующим отца Хальвадором, почтительно поклонившемся Ледяному князю.

— Рад вас снова видеть, мой князь! — юноша выпрямился, и на его плечо тут же опустился его пернатый питомец, на этот раз смолчавший, но внимательно уставившийся одним глазом на нелия. — Князь Ниндасэ́н, моя… матушка… княгиня Факирита!

Меня чуть не передернуло от слов Хальвадора — парень старался быть вежливым, но чего-то в его голосе не хватало, чтобы затрепетать от радости желаемых слов. Всё исправил один взгляд шагнувшего навстречу мужчины, одно касание ладоней, взявших мою в свои. Бледно-серые глаза, больше походившие на пару кусков никогда не тающего льда, замораживали на месте. Даже было удивительно, что рука у него оказалась тёплой.

— Вы прекрасны, княгиня, — выдохнул Ниндасэн, подняв мою ладонь к своим губам и коснувшись ими внутренней стороны запястья. От прикосновения меня чуть не парализовало — и дело не столько даже в чувствительности кожи, сколько во всей гамме и подходе к действию. Этот нелий будто прекрасно понимал, что мне необходимо — не видеть Маэрора и Кэлебкару.

— Рада знакомству, княже, — прохрипела я, сглотнув подступивший ком. Князь благодарно улыбнулся и отпустил мою руку. Вовремя — Светлейший подошёл к нам со своей спутницей.

— Ни́нда, а где же хозяин этой посудины?.. — дружелюбно хмыкнул Маэрор, обводя взглядом действительно великолепный корабль. Матросы и солдаты, имеющиеся на корабле, заканчивали погрузку и сновали по мостикам туда и обратно. С ними усердствовали и моя Тень со своим отцом.

— Отсыпается, — иронично бросила Ледяная Княгиня, отпустив, наконец, Светлейшего и повиснув на руке у своего князя. — Опять всю ночь глазел на звезды, вот и дрыхнет без задних ног!

— Как будто Сова тут он, а не я… — с какой-то толикой то ли грусти, то ли даже обиды произнёс Ледяной Князь. Добродушие, вдруг возникшее в троице, меня порядком удивило, но вот мои эмоции прошли мило всех — Маэрор с улыбкой поглядывал то на княгиню, то на князя. Усмехнувшись, он пожал плечами.

— Ничего, у меня тут отличные листья Драконьих Зубов есть. Задержим его немного в нашей компании! — Светлейший кивнул на таскавших тюки слуг, подмигнув Ниндасэну, который в свою очередь довольно кивнул. Когда же рука Маэрора обвила мою, притянув меня к князю, я даже удивилась — я настолько привыкла за прошедшие дни почти не видеть и не слышать правителя Драконьего Клыка, что даже воспринимала своё «одиночество» как должное. — А теперь прошу нас простить. Стоит поглядеть на каюту, которую выделил нам наш любитель звёзд.

Почти сунув меня подмышку, нелий направился к дверям, ведущим во внутренние покои корабля. Благо, вперёд успел уйти Хальвадор — иначе бы Маэрор начал что-нибудь говорить, а это бы точно сказалось на моём внутреннем равновесии — наверняка бы сама вцепилась в него и расплакалась от того же одиночества, на которое он меня обрёк на дни ожидания корабля.

Проходя мимо переносивших вещи слуг, Светлейший завёл меня в первую же каюту, двустворчатые двери которой были приветливо распахнуты, и прикрыл за нами вход. Пока я оглядывалась, он прошёл мимо меня, на ходу стянув кафтан и бросив его на низкую, но очень широкую лежанку, на которой оставили по меньшей мере с полдюжины небольших подушек. Комната — а если точнее, то даже две смежные — выглядела в меру роскошной для временного жилища, хоть и внешне отличалась от того типа уюта, что царил в Клыке. — Если для Драконьей Крепости были обычны барельефы, ковры и подушки на полу, то хозяин корабля