неотрывно смотрела в ту сторону, словно хотела материализовать из воздуха призрак.

«Я обманываю себя, – с сожалением подумала Лаура, отгоняя желаемую иллюзию, – и хочу видеть то, чего нет. Он не бог и не может быть вездесущим».

– Тебе стоит быть осторожнее со мной, – бесстрастно сказала она, обернувшись к Мэтту, – если я попробую хоть одну каплю твоей крови, то не смогу сдержаться – и ты умрешь. Вот почему смерть – лучший исход для меня. Нам нужно поскорее уходить отсюда.

Лаура вложила в ладонь Мэтта свою холодную руку, и он почувствовал ее пронзительную дрожь. Девушка с опаской озиралась, пока они пробирались сквозь толпу к выходу, но никто им не встретился ни в клубе, ни на темной парковке.

Для уничтожения вампира профессор снял бывшую частную лабораторию на окраине Лос-Анджелеса. Лауру он намеревался запереть в комнате за стеклом, где раньше держали подопытных животных, и там же упокоить.

– Здравствуйте, профессор Филандер, – любезно произнесла она, входя в дом, и даже нашла в себе силы улыбнуться.

Вместо приветствия тот достал пистолет и навел на нее.

Лаура насторожилась, но и бровью не повела, только глаза ее слегка расширились.

– Я не удивлена таким теплым приемом, – сказала она с завидным самообладанием. – Надеюсь, вы не убьете меня прямо на пороге? Мне не хотелось бы умереть в столь непотребном виде. Неловко признаваться, но на мне нет даже нижнего белья.

Мужчины смутились, а Лаура скептически смотрела на них немигающим взглядом, чуть изогнув брови.

– Вы опасны, и мы не склонны вам доверять. Имейте в виду, что пистолет заряжен серебряной пулей, – заявил профессор Филандер, держа ее на мушке. – Так что извольте воздержаться от фокусов, мисс Уэйн, или как там ваше настоящее имя?

– Это неважно. Имя ненастоящее, – солгала Лаура, желая обезопасить Джемайму. – Как вы думаете, кому в наше время придет в голову назвать ребенка Лорелия?

– Каково бы ни было ваше имя, я счастлив, что вы наконец попались.

– Я сама искала вас, – с обезоруживающей искренностью заявила она, – для того, что требовалось закончить уже давно.

Мэтт встал рядом с Филандером и не сводил с нее глаз, хотя Лаура вовсе не старалась зачаровать его.

– Какова ваша цель? – сомневался профессор, подозревая подвох. – Уж не надеетесь ли вы устранить нас? Ведь нам известно, кто вы такая. Мы видели, как вы умеете ускользать.

– Вовсе нет, – ответила Лаура с пренебрежением, которое поневоле переняла от Эдгара. – Мир достаточно большой, а ваша жизнь сравнительно коротка, чтобы мы с вами никогда не встретились. Мне нет необходимости вас уничтожать. Я могла бы без опасений оставить все как есть.

– Тогда зачем вам все это?

– Мне просто надоела такая жизнь, – удрученно произнесла Лаура, и у нее возникло чувство, что она живет уже очень долго. – Вы не представляете, в каком аду мне приходится существовать. Простые человеческие удовольствия – еда и сон – недоступны мне. Я мертва, но хожу по земле. Чтобы поддерживать подобие жизни в теле, я должна убивать ни в чем не повинных людей. Каждая смерть безумно мучительна для меня. Я совершила бы самоубийство, но вампиру сделать это очень трудно. Если даже выстрелю в себя, остается риск промахнуться и потом ходить с дырой в груди. А отрезать себе голову я не смогла бы при всем желании. Вот почему мне пришлось обратиться к вам. Я хочу покоя и надеюсь, что заслужила смерть и забвение. Даже само имя мое должно быть забыто.

Профессор Филандер внимательно смотрел на нее и понимал, что девушка искренне верит в свои слова. Он видел в ней чудовище, но чудовище страдающее. Как человек религиозный он спросил:

– И вы не мечтаете о спасении души?

– Я не знаю, – призадумалась Лаура, и на глазах у нее невольно выступили кровавые слезы, – если честно, я сомневаюсь, что оно возможно для меня. Ведь я убийца.

Профессор вздохнул, опустил пистолет и задал последний, самый важный вопрос:

– Скажи, это ты убила моего брата?

– Да, я, – ответила Лаура, без колебаний приняв на себя вину Элеоноры. В конце концов, еще один грех на ее душе – что он значит?

Глава 12

Стемнело. Лаура сидела на стуле, запертая в стеклянной комнате, сложив руки на коленях. Она успела нарядиться в свадебное платье, которое заказала заранее, аккуратно накрасить глаза и губы. Не хватало только вуали – Лаура посчитала, что та помешает. Белоснежное платье с пышной атласной юбкой и корсетом, расшитым искусственным жемчугом, отвечало устремлениям Лауры выглядеть красивой, когда она будет лежать с серебряной пулей в сердце и с отрезанной головой. То была ее последняя воля. В своих самоубийственных мечтах Лаура воображала себя королевой Анной Болейн[6], положившей голову на плаху, или Марией-Антуанеттой[7] с ее гильотиной. Что было достойно королев, вполне подойдет и для нее.

– Когда вы сделаете это? – спросила Лаура профессора, который наблюдал с другой стороны стеклянной перегородки, опасаясь, что она улизнет.

Мэтт сидел рядом с ним, но старался не смотреть на Лауру, слишком прекрасную в своей бесстрашной экзальтации. В глазах Мэтта эта девушка была романтической героиней – бледная невеста, готовая обручиться со смертью. Таких он еще не встречал в своей жизни.

– На рассвете, когда вы наиболее уязвимы, – ответил профессор.

– Хорошо, тогда это будет не больно. Только прошу вас, поменьше крови, – безразлично сказала Лаура, словно речь шла о ком-то другом, и придирчиво оглядела свое платье.

Перед ее глазами уже реяла предсмертная туманная дымка, а в душу закрадывался ужас смерти. Лаура задумалась: разве не лучше страдать, но быть рядом с Эдгаром, нежели просто уйти в пустоту? Всегда легче убежать, скрыться навеки в тиши забвения и больше ничего не чувствовать. Ждет ли впереди загробная жизнь или же ей суждено раствориться в земле? От нее не останется даже праха. Джемайма будет помнить сестру, но никогда не узнает правду. А что перед этим? Страшная, вероятно, мучительная смерть и много-много крови… «Тебе больше никогда не будет больно», – как-то сказал Эдгар, и его слова утешали. Но он ошибся, Лауре было больно столько раз, что она и сама не помнит. А теперь ей предстоит вынести последнюю боль, после которой наступит покой. Но разве небытие и есть покой? Лаура вновь пришла в неописуемый ужас, представив на мгновение, что ее не стало. Она ощутила, как проваливается в огромную черную дыру, где нет ничего: ни мира, ни времени, ни пространства. С ее смертью жизнь не остановится, а напротив, полетит с невероятной быстротой. Задавая