— В чем дело? С тобой все в порядке, милый?

— Мне плохо. Эта женщина мучает меня своими вопросами.

Элена взяла табурет и поставила его на место. Она старалась не реагировать на осуждающий взгляд Асенсьон.

— Что он вам сделал? Я ведь просила быть поделикатней.

— Я была очень деликатной, уверяю вас.

Элена ушла, не попрощавшись со старым полицейским. Никто не провожал ее до двери. Поэтому у нее было время остановиться в холле и разглядеть деталь, которая вдруг бросилась ей в глаза. На одной из фотографий Сальвадор Сантос, широко улыбаясь, указывал на молодого полицейского, стоящего рядом. Этим молодым полицейским был Анхель Сарате.

Глава 43

Она представляла себе, как примет приглашение Сальвадора остаться у них с Асенсьон на обед, как отдохнет, болтая о том о сем, обмениваясь полицейскими анекдотами и сплетнями о начальстве. Но встреча с отставным инспектором закончилась катастрофой, и выбора у Элены Бланко не осталось: пришлось перекусить в привычном баре и удовольствоваться беседой с Хуанито, барменом-румыном, который почти ни о чем, кроме футбола, не говорил.

— Что-то вы очень задумчивая, инспектор.

Она кивнула, лениво жуя бутерброд с кальмаром — фирменное блюдо этого бара на Пласа-Майор, существующего благодаря туристам и завсегдатаям.

— Иногда вы хоть что-то мне отвечаете, но сегодня как воды в рот набрали. Что случилось? Проблемы на работе?

— На работе всегда проблемы, Хуанито.

— Да, трудно поддерживать командный дух…

— Особенно после трансферов.

Хуанито направил на нее указательный палец и рассмеялся. Ему понравилось, как ловко она подхватила футбольную метафору.

— Ну что ж, один тренировочный матч, и все устаканится. Это я говорю, а я в этом деле понимаю.

— Ну-ка, философ, ответь мне на вопрос: как быть, когда нужно сделать что-то неприятное и ты ходишь и ищешь предлог оттянуть момент?

— Ну вы как ребенок, инспектор. Чем дольше откладываешь, тем больше нервотрепки.

— Значит, нужно сделать это побыстрее.

— Перед важным матчем футболисты неделю на нервах. Но когда раздается стартовый свисток, они перестают нервничать, они начинают играть. Это то же самое. Как только вы сделаете то, чего вам так не хочется делать, вы почувствуете себя намного лучше. Надо брать быка за рога.

— Не смешивай футбол с корридой, это перебор. И потом, вы, румыны, в быках ничего не смыслите.

— Но вы же понимаете, о чем я? Нет?

Конечно, она понимала. И Хуанито, человек малообразованный и грубоватый, не раз помогал ей в чем-то разобраться. Была в нем народная мудрость, которая упрощала проблемы, позволяя посмотреть на них под другим углом. С этими мыслями Элена направилась в район Пьовера, где жили Макайя.

Соня оказалась дома. Бледная, нечесаная, исхудавшая, с изможденным лицом, она сама была похожа на покойницу. Увидев за дверью инспектора, она открыла без колебаний. Не выказала ни малейшего намека на неудовольствие. Скорее даже была благодарна за визит.

— Есть какие-нибудь новости? — спросила она, отступая в сторону, чтобы дать Элене пройти.

— Боюсь, нет. Но есть вопрос, который я должна задать вам, Соня. Вы узнали что-нибудь о Мойсесе?

— Нет.

— Где, по-вашему, он может прятаться?

— Не знаю, правда. Видно, у моего мужа была тайная жизнь, так что он может быть где угодно. Удивительно, как мало мы знаем о самых близких людях.

— Соня, как вы думаете, почему Мойсес сбежал от полиции?

Соня пожала плечами, видимо, она понятия не имела, как ответить на этот вопрос.

— Думаете, ему есть что скрывать?

— Если он проворачивал какие-то дела со своим кузеном и с кланом Глухого, ему было что скрывать, это уж точно.

— Полагаете, он с кузеном занимался чем-то незаконным?

— Я не хочу говорить о Капи, не хочу ничего говорить, чтобы потом не пожалеть. Извините, но у меня больше нет сил. Я вообще все время лежу.

Соня сидела в кресле у входа, рядом с тумбочкой, на которой стоял стационарный телефон. До появления сотовой связи это было самое подходящее место для долгих бесед с дальними родственниками. Элена несколько с­екунд наблюдала за ней.

— Соня, я хочу, чтобы вы поехали со мной в одно место.

— В участок? Вы собираетесь допросить и меня?

— Это не связано с расследованием. Я лишь хочу вам помочь.

— Что за место?

— Пойдем, доверьтесь мне.

Соня смотрела на нее с сомнением, в ее глазах не было ни слезинки, она уже давно их выплакала. Она спрашивала себя, можно ли довериться Элене.

Центр психологической помощи располагался на первом этаже здания в районе Чамбери, в непосредственной близости от Монклоа. Строгий холл с белыми стенами, украшенный простыми картинами: лесные и морские пейзажи, натюрморты с цветами. Большие окна выходили во внутренний двор с яблоневым садом. Инспектор Бланко знала: ни на что из этого Соня смотреть не в состоянии, но верила в особое успокаивающее действие этого пространства.

Жизнерадостная регистраторша лет шестидесяти улыбнулась им.

— Сколько лет, сколько зим, Элена! Рада тебя видеть!

— Привет, Майте. Как тут дела?

— Замечательно. Ты уже забыла нас или дела?

— Дела, как всегда. Я пришла с подругой.

Регистраторша тепло поздоровалась с Соней, которая ответила еле слышно. Постепенно она стала подмечать отдельные детали и обнаружила, что ощущает что-то похожее на любопытство. Почему инспектора встречают с такой теплотой?

Из коридора вышел круглолицый мужчина с кофе в пластиковом стаканчике, над которым поднимался пар.

— Рад тебя видеть, Элена. Встреча начинается, ты идешь?

— Не сегодня, Рамон. В другой раз.

— В последнее время ты что-то редко заходишь.

— Ну, мне уже лучше. Но я зайду как-нибудь, чтобы увидеть вас всех.

— Не бросай это, Элена.

Рамон вошел в комнату и оставил дверь открытой. Соня чуть наклонила голову и увидела двенадцать человек, сидящих по кругу. Элена объяснила ей, что каждый из них потерял близкого человека и должен поделиться своим горем с другими, которые оказались в таком же положении. Похоже на групповую терапию, которая помогла ей не чувствовать себя одинокой в мире.

— А почему вы сюда ходили? — спросила Соня.

— Это давняя история. Но со мной уже все в порядке, не беспокойтесь.

Лгать Элена Бланко не любила, но что оставалось делать? Если бы у нее хватило мужества, он села бы сейчас с этими людьми и призналась в том, что происходит с ней на самом деле. Что, придя домой, она не ложится спать, а принимается просматривать фотографии людей, прошедших через арку на Пласа-Майор, и потом долго п­лачет, сознавая, что поискам нет конца. От этой мысли ей стало не по себе, и она почувствовала, что надо уходить. Она попросила Майте позаботиться о Соне, заверила Соню, что оставляет ее в хороших руках, и выбежала из здания, перескакивая через две ступеньки.

Оказавшись на улице, она с силой выдохнула несколько раз. И пошла куда глаза глядят, чувствуя, что город хочет ее раздавить. Среди прохожих у витрины обувного магазина ей привиделся пятилетний мальчик. Она моргнула, ребенок исчез. Хотелось заплакать, но Элена гордо сжала губы и решительно направилась в Западный парк. Там она легла на траву среди деревьев и лежала неподвижно, глядя в небо Мадрида, пока не стемнело.

Глава 44

Сарате застал Асенсьон в полной растерянности: как ни старалась, она так и не смогла успокоить разъяренного мужа. На полу валялись осколки разбитых тарелок и чудом уцелевшая ваза, повсюду были разбросаны диванные подушки.

— Приходила инспектор, задавала много вопросов. Т­еперь он весь на нервах, отказывается