– Полина?

Она вздрогнула и уставилась на Софью, которая стояла перед ней с потерянным видом.

– Что?

– Ты как? – приблизилась Софья. – На тебе лица нет…

– Мне дадут его увидеть?

– Нет.

– Почему?

– Поль, я пыталась, честно. Они и слышать не хотят…

Полина, не слушая дальше, вскочила со скамейки и понеслась к двери.

– Полина, ты куда? Стой!

Но она не остановилась. Рванула дверь на себя, скользнула внутрь и, задыхаясь от слез, отчаяния и этой неуместной вспышки адреналина, закричала в лицо изумленному дежурному:

– Какое вы имеете право так поступать?! Этот человек маму убил, вы понимаете? Она умерла, а я ничего не могу с этим сделать!

– Какая мама? – вытаращил на нее глаза дежурный. – Кого убили? Вы, это, простите…

– Моя мама! – взвизгнула Полина, долбанув ладонью по стеклу. – А вы что – его теперь просто отпустите, да? Не можете предъявить обвинения? Это он вам заплатил? Или этот Неон заплатил, чтобы рейтинги себе накрутить? Так – можно, да? А мне на него даже посмотреть нельзя, я не имею права?!

– Полина, идем! – Софья схватила сзади за руку, но она вырвалась.

– На кого посмотреть? – спросил дежурный.

– На Загорцева! – прошипела Полина. – Вам только что битый час Софья объясняла.

Дежурный перевел взгляд на Софью.

– А при чем тут лампочка?

– Ни при чем, мы уходим, – быстро проговорила Софья. – Извините, пожа…

– Никуда я не уйду! – крикнула Полина. Ударила ладонью по стойке. – Я тут жить буду, можете и меня тоже арестовать! Но я не уйду, пока не посмотрю в глаза этому…

– Так вот он, ваш Загорцев, – вдруг сказал дежурный, глядя в сторону.

Полина резко повернулась туда, куда смотрел он.

Там стояли трое мужчин. Один – средних лет, в форменной рубашке с коротким рукавом и погонами, другой – молодой, в белоснежном костюме. Этот смотрел на Полину с интересом, как будто в зоопарк пришел. И третий.

Его Полина узнала моментально. И в растерянном, недоумевающем взгляде Загорцева ей почудилось все, что она искала. Страх и отчаяние.

– Ты… – шепотом сказала Полина, и у нее вдруг задрожали ноги.

А потом она посмотрела на его руки – без наручников. На белоснежный костюм человека, стоявшего рядом. В голове всплыло слово, услышанное в ролике, – «адвокат».

– Вы… его отпускаете? – спросила Полина.

И больше уже ничего не помнила. Вокруг лица Загорцева сгустилась темнота. Кто-то вскрикнул, кто-то выругался. Но боли от падения Полина почувствовать уже не успела.

32

– Слушай, а вы же забирали записи с камер? Ну, со студии?

Саша как в воду глядел: в Москву они с Вероникой въехали уже за полночь. Вероника за три часа в дороге просто извелась. Ни единой возможности связаться с Тимофеем и сообщить ему сенсационные новости Саша ей не предоставил. Конверт-то сумела извлечь из-за пояса шортов и переместить в сумочку, только когда попросила остановиться на ближайшей заправке – якобы чтобы посетить туалет.

Там же, в туалетной кабинке, Вероника отбила Тимофею сообщение: «Жди. Буду с офигенными новостями! Не перезванивай, говорить не могу». И это было все, что сумела сделать.

– Забирали, – кивнул Саша, не отводя глаз от дороги. – Ни фига там по делу. Да оно и понятно. Не полный же лапоть этот Загорцев, чтобы палиться. Знал, как встать, чтобы…

– Если это Загорцев, – уточнила Вероника и зевнула, когда Саша свернул на знакомую улицу.

– Угу. Если, конечно. – Саша остановился у шлагбаума, загораживающего въезд во двор Тимофея, и окинул взглядом нарядные дома. – Нормально, смотрю, тебе в твоем журнале платят.

– Это не мой дом, – отбрехалась Вероника, – к подруге обещала зайти.

– Ясно, – усмехнулся Саша.

Поверил или нет – бог его знает. Ну и ладно. Его дело. А ей главное – побыстрее добраться до Тимофея. Веронике казалось, что конверт с фотографиями вот-вот прожжет сумочку.

Выходя из машины, Вероника немного напряглась. На всякий случай приготовилась к тому, что Саша может попытаться ее удержать – поглядывал-то всю дорогу с интересом. И он явно не из тех, кто робеет перед девушками, такой долго ходить вокруг да около не будет.

Удивилась, когда дверь машины открылась беспрепятственно. А Саша, сидящий за рулем, не шелохнулся.

– Пока, – бросила Вероника.

– Пока, – отозвался Саша. С усмешкой – уловил, наверное, ее растерянность.

– Ну… я пойду?

Саша пожал плечами:

– Иди. – В глазах у него засветилось лукавство. – Или тебя проводить надо? Тогда подожди, пока машину приткну.

– Нет-нет, не надо. Счастливо. – Вероника потянула на себя калитку из металлических прутьев.

Пока шагала к дому Тимофея, прислушивалась. Но за спиной было тихо – машина не трогалась с места.

Оборачиваться, чтобы убедиться в этом, Вероника посчитала ниже своего достоинства. Лишь когда открыла дверь подъезда, обрела возможность бросить взгляд назад.

Машина так и стояла у шлагбаума. А Саша, кажется, смотрел ей вслед.

•••

– Ну, что там у тебя?

Тимофей обернулся к Веронике от стола.

Оба стоящих на нем монитора работали. Один – в привычном режиме, а на втором Вероника с удивлением заметила картинку, похожую на те, что обычно бывают на постах охраны: черно-белое изображение с камеры, снимающей какое-то помещение. Пустое – по крайней мере, пока.

Впрочем, об этом Вероника сразу же забыла. Она лихим жестом выхватила из сумочки конверт. Чеканя шаг, дошла до Тимофея и протянула его со словами:

– По вашему приказанию улики доставлены!

Тимофей не ответил и в лице не изменился. Наклонился к ящику стола, вытащил оттуда перчатки. И лишь после того, как натянул их, взял у Вероники конверт. Повертел в руках, осматривая; открывать не спешил.

– А почему он такой мятый?

– Под экскаватор попал! – взорвалась Вероника. – Тиша, блин! Тебе шашечки или ехать? Ты внутрь заглянуть не хочешь?

Тимофей не открывал конверт. Он молча смотрел на нее.

– Потому что это улика из квартиры подозреваемого, – поняв, что, пока она не ответит, дальше дело не двинется, прошипела злая Вероника. Задрала футболку. – Потому что я этот конверт прятала вот тут, – похлопала себя ладонью по животу.

Тимофей удовлетворенно кивнул. Критически осмотрел Вероникин живот. Бросил вскользь:

– На твоем месте я бы подкачал нижний пресс. Очень полезная группа мышц, – и лишь после этого открыл конверт.

Вероника со злости уже была готова его придушить.

– Ильичев? – Тимофей посмотрел на вытащенное из конверта фото.

Внутри было с десяток фотографий. Какие-то получше качеством, какие-то похуже, смазанные, – но все одного и того же содержания.

– О, – восхитилась Вероника. – Ты узнал?

Тимофей быстро перебирал фотографии.