Шрифт:
Закладка:
Ригли выпрямляется, дрожа от гнева. Его лицо побледнело и окаменело. Он кричит, обернувшись к лесу:
– Ты убил ее! Теперь ты счастлив?
Тишина. После грохота выстрелов и криков перепуганных птиц она кажется огромной. Фло тоже смотрит на лес. Недавно в лучах солнца, золотом окрашивающего тропинку, он казался ей красивым. Теперь деревья как будто потемнели и выглядят угрожающе.
– Ригли, – произносит Фло. – Я думаю…
Раздается еще один выстрел. На крыше подскакивает черепица и разбивается вдребезги у них под ногами. Ригли пятится, держась за лицо. Фло видит, что по его щеке стекает кровь.
– Ригли?
Он отнимает руку. У него рассечена кожа чуть выше глаза. Похоже, рана не очень глубокая, но утверждать наверняка невозможно из-за обилия крови.
– Надо уносить отсюда ноги.
Она оборачивается и тут же замирает на месте.
Из леса показались две фигуры. Роузи и Том. У нас нет ни единого шанса. Том держит в руках пневматическое ружье. Еще лучше.
– Уроды, – медленно выдыхает Ригли.
– Ты их знаешь?
– Роузи Харпер и ее двоюродный брат Том. Конченые мудаки.
– Я столкнулась с ними сегодня утром.
– Как прошла встреча?
– Не очень хорошо.
– Я не удивлен.
Харпер. Почему эта фамилия кажется Фло знакомой? И тут все становится на место. Маленькая девочка и ее отец. Может быть, Роузи ее сестра?
Парочка приближается. Уже видно, что нос Тома распух, а под глазами чернеют кровоподтеки. Они перепрыгивают через осыпающуюся стену.
Роузи улыбается:
– Ух ты! Смотрите, это Вампирина и ужик Ригли.
Ригли мрачно смотрит на нее:
– Смотрите, это мудаки, которые ради забавы убивают невинных животных.
– Да так, постреливаем всякую нечисть.
Том ухмыляется:
– Недурственная царапинка, Ригли.
– А как твой носик? – ласково интересуется Фло. – Побаливает?
Ухмылка сползает с его лица.
– Тебе повезло, что ты убежала, сука.
Ригли оборачивается к ней:
– Это ты сделала?
– Случайно.
– Так чем вы тут занимаетесь? – спрашивает Роузи. – Трахаетесь?
– Тебя это не касается, – отвечает Фло, глядя на нее в упор.
– Видишь ли, с учетом того, что мой папа купил эту землю, еще как касается. Вы вторглись в чужие владения.
– Хорошо. Мы все равно уже уходили. – Фло хватает Ригли за локоть. – Пойдем.
Они делают шаг. Том поднимает винтовку.
– Мы еще не разрешили вам идти.
Фло стоит неподвижно, чувствуя, как бешено колотится ее сердце.
Том указывает на фотоаппарат:
– Отдай мне этот кусок дерьма, который висит у тебя на шее. Тогда мы вас отпустим.
Не показывай свой страх. Не показывай свой страх.
– Нет.
Ригли делает шаг вперед:
– Оставь ее в покое.
– Не суйся, дебил. У нас с ней свои разборки. – Том направляет дуло винтовки на грудь Фло. – Я сказал, дай мне свой фотик.
Фло сжимает ремешок. Кровь пульсирует у нее в горле.
Отдай ему фотоаппарат. Он того не стоит. Так сказала бы ее мама.
Но он того стоит. Для нее стоит.
Она опускает руки:
– Пошел на хер.
Он ухмыляется:
– Сука.
И нажимает на спусковой крючок.
У каждого из нас есть свое укромное местечко. Не только в физическом смысле. Это место глубоко внутри, где мы прячем то, что не должны видеть другие. Наши наименее приемлемые стороны. Я называю это шкатулкой Святого Петра. Когда мы будем пытаться проскользнуть в жемчужные ворота, придется молиться о том, чтобы он ее не нашел.
Я вынимаю жестянку с табаком и бумагой из тайника на шкафу, сворачиваю сигарету и выхожу из кухни. Стоя у задней двери, я глубоко затягиваюсь, наслаждаясь никотиновым приходом. И еще у каждого из нас имеются свои грешки. Зависимости, потребности, желания. Опять же, некоторые из них мы предпочли бы скрыть от окружающих.
Я думаю о маленьком черном магнитофоне.
Экзорцизм Мерри Джоан Лейн.
Церковь не может похвастаться гуманным отношением к женщинам. Экзорцизм тому подтверждение. Совершенно не случайно в большинстве случаев экзорцизму подвергали молодых женщин. Женщин, которые могли находиться в депрессии, страдать от психических заболеваний или просто демонстрировать «распущенность и непокорность», отказываясь выполнять то, чего от них требовал муж или отец.
Любое «нежелательное» женское поведение могло быть приписано одержимости демонами, а следовательно подлежало «исцелению» при помощи насильственного ритуала экзорцизма. Который осуществлялся во имя Господа.
С годами англиканская церковь выработала более умеренный подход. Пасторская забота вместо агрессивного изгнания зла. Хотя, наверное, для многих стало бы полной неожиданностью узнать, что даже сейчас, во времена торжества и развития науки, во многих епархиях имеются Миссии освобождения. Если коротко, то это группы специалистов, которые выезжают разбираться с паранормальными явлениями. Они могут согласовывать свои действия с психиатрами, но их присутствие учитывается и к ним относятся с уважением. Даже обычных священников иногда вызывают расследовать случаи одержимости дьяволом или присутствия нечистой силы в жилище.
Я вспоминаю один вызов, на который, будучи еще куратом, выехала вместе со своим наставником, преподобным Блейком – плотным лысеющим мужчиной с пронзительным взглядом и ярко выраженным манкунианским[7] акцентом. Мне было двадцать семь, и у меня за плечами было уже три года обучения, когда нас вызвали к молодой женщине в район Медоуз в Ноттингеме.
Я ожидала, что все будет, как обычно: наркотики, алкоголизм, возможно, домашнее насилие. Но дело оказалось совершенно в другом (хотя подозреваю, что наркотики или алкоголь в этой истории все же замешаны). Молодая женщина, которую нам предстояло посетить, считала, что в квартире присутствовали потусторонние сущности. Она хотела, чтобы мы провели ритуал экзорцизма.
– Ты веришь в Бога? – спросил меня Блейк.
Мы сидели в его машине, помятой «Хонде-Цивик», решив перекусить в Макдоналдсе по пути к мрачному многоквартирному зданию, где жила эта женщина.
