– В чем же причина этого охлаждения климата? – спросил лорд.

– Неизвестно. Это явление до сих пор необъяснимо, тем более что ледниковые эпохи, таинственно наступавшие, так же таинственно заканчивались. Во всяком случае, не охлаждение земли тут причиной.

– Так значит, эпох этих было несколько, и мы теперь находимся в одной из них?

– Да, в первой, если я не ошибаюсь. Было же их две или три – наука еще в точности этого не знает – и отделялись одна от другой кратким теплым промежутком. В промежуток этот или в промежутки толстая ледяная кора, покрывавшая всю северную Европу, отодвигалась к полюсу, с тем, чтобы через некоторое время опять заковать освобожденную землю. Последняя ледниковая эпоха длилась недолго и захватила меньшее пространство, нежели первая. В первую эпоху вся северная Европа, когда-то полная жизни, представляет собой вплоть до пятидесятого или пятьдесят первого градуса географической широты одну мертвую пустыню. Англия, Скандинавия, Дания, Немецкое и Балтийское моря, Северная Германия, Польша, средняя полоса России, даже часть южной, – о северной и говорить нечего, – были такими же ледяными странами, как в наши дни Гренландия. Ледяная кора, словно лава, двигалась от полюса все ближе и ближе к югу, и все утолщалась от падавших на нее снегов, но не таяла. На севере Европы толщина слоя замерзшего снега и льда достигала тысячи, а то и двух тысяч метров, южнее же не превышала нескольких сотен метров. Житель Средней Европы и не заметил, как оледеневшие горы отделили его от теплых краев. Животных с каждым годом становилось все меньше, они гибли целыми стадами. Такая же судьба постигла бы и человека, несмотря на всю его выносливость, если бы не его исключительные качества. Холодные зимы принудили его покрывать свое нагое тело, и он первым делом научился убивать зверей, чтобы сдирать с них теплые шкуры. Суровые условия жизни изощрили его также в выделке орудий. Он стал раскалывать камни, обтесывать их по краям, и они служили ему для разрезания разных вещей; ими же он выскребывал со шкур остатки жил и мяса. Он научился добывать из костей мозг для смазывания ими шкур, отчего они делались мягче. Заостренным камнем он продырявливал эти шкуры и, продев в дырочки кишки животных, завязывал их на себе. До всего этого он дошел собственным умом – правда, в течение многих веков. Таким образом, холод сделался причиной многих усовершенствований.

– Между тем шумные леса, – продолжал профессор, – мельчали под влиянием холодных ветров и непогоды, цветущие холмы и горы исчезали под снегами. Лед покрывал все большие и большие пространства. Теперь человек помирился с «ненасытным жестоким существом», которое с шумом раскалывает деревья и превращает день в ночь. Это злобное существо сделалось сторожем, слугой и благодетелем человека. С этих пор огонь защищает его от нападения ночных зверей; в огне он делает более съедобными мясо и дикие плоды. Когда-то охотник тотчас на месте съедал добычу, не думая ни о жене, ни о детях. Женщины сами должны были добывать себе пищу, чего они часто по слабости и нездоровью делать были не в состоянии. Костер преобразил образ жизни первобытных людей и оказался благодетельным для женщин, стариков, детей и вообще для всего рода человеческого. Развести костер было делом нелегким. Далеко не все умели приступить к этому делу. Но костер, раз разведенный, пылал долго; он не угасал в пещере иногда в течение многих лет. В то время как мужья охотились и добывали пищу для своих семей, пламя поддерживали женщины, дети и старики. Мужчины, продрогшие, возвращались с охоты, иногда на всю зиму, к родному костру. Здесь они отдыхали от своих трудов и питались вместе с семьями принесенной добычей. Костер продлил также жизнь человеческую, так как обессилевшие старики, на которых когда-то никто не обращал внимания, проводили свои последние дни в тепле и в кругу близких, причем старались быть им полезными своими советами и опытом. Костер таким образом сблизил людей, создал первобытную семью, а затем и понятие о племени, то есть группе семей, в силу кровного родства дружно живущих между собою. Всякий, кто сидел у костра, был уже не чужим, своим. Обладая большим жизненным опытом, старики естественным образом сделались главами семей, их вождями и руководителями, а с течением времени получили почетное звание мудрецов и прорицателей, волхвов. Недаром слово «очаг» с тех пор считается символом семьи, самой необходимой ее принадлежностью и в наше время. Древние римляне и греки считали огонь самым ценным даром небес, самым прекрасным подарком богов. В народных обычаях сохранилось множество следов благоговения, с которым когда-то люди смотрели на огонь, и это весьма понятно. Стихия, которой люди так много обязаны, не могла быть забыта. И теперь огонь представляет для людей чрезвычайную важность. Это действительно дар небес, который дал человеку возможность пережить тяжелые времена и подчинил себе всю природу.