А супружескую верность куда? — удивлённо воскликнул мистер Эйвери. — Отец мне заливал, что Лестранж в супружестве верны, как… . как фестралы!

Нет, физическую верность обещал отец нашей матери. Вот и сидел всю жизнь около неё, как привязанный. Не скажу, что плохо. Если есть теплые чувства и жена не бесплодна, то почему бы и не посидеть? Но моя невеста пыталась меня напоить слабительным перед церемонией, поэтому клятву супружеской верности я решил опустить, — Гермиона видела, что Рудольфус Лестранж улыбается. Видимо, теперь это казалось ему милой шуткой.

И трясся потом целый год, ждал, что магия накажет, — хмыкнул Рабастан Лестранж. — А уж как papa на тебя кричал! Нарушение традиций! То да это!

Если опустить все сентиментальные подробности, то свадебная клятва имеет много общего с Нерушимой клятвой, — строгий голос Люциуса Малфоя разрушил хрупкую тишину, установившуюся в Коридоре Смертников. — Два волшебника попеременно произносят заранее обдуманные слова обещаний. Очень важно не допустить игры слов. Можно обещать супружескую верность. Но что это такое? Просто физическая близость? А может знаки внимания? Заигрывание? Одобрение? Улыбка? Я читал о случае, когда влюблённые волшебники поклялись не сводить друг с друга глаз. Два идиота! Подразумевали, что всегда будут вместе, а в реальности стали сквибами. Потому что «не сводить глаз» означает, то, что слышится, а не думается. То есть «постоянно смотреть». А человек просто физически не способен не моргать до конца дней своих. Отсюда урок — в клятве должны быть только конкретные обещания, не допускающие разного толкования. Иные волшебные семьи прописывают тексты клятв в кодексах. Другие — делают частью брачного контракта. Третьи — обсуждают клятву отдельно. Это немаловажный вопрос, — мистер Малфой слегка поморщился, словно вспомнив что-то неприятное. — Первое отличие брачных клятв от Нерушимой состоит в том, что жених и невеста клянутся своей магией, а не ставят жизнь в залог. Например, если один из супругов обещал хранить верность, не допускать физической близости с другим человеком, то он вполне может пойти против своих слов. Но при этом он должен быть готов на то, что станет сквибом дней на десять. Также можно дать обещание сохранять физическое и душевное здоровье детей, а потом жестоко пороть их за провинности. Главное при этом искренне верить, что желаешь ребёнку добра.

Второе отличие было в том, что Нерушимую клятву можно разорвать. Когда обязательство выполнено, то узы исчезают сами. Еще можно обратиться к гоблинам — они немало золота зарабатывают на разрушении заклятий и клятв. Брачные клятвы теряют силу только со смертью одного из супругов. К тому же брачная клятва не может быть сотворена на волшебника повторно, пока не исчезла предыдущая.

Третья же граница, отделявшая Нерушимую клятву от Свадебной, воля человека, дающего обещание. При брачном обряде не имеет значения, добровольно или насильно он совершается. Чарам супружеских уз всё равно, что один из волшебников находится под Империусом или опоен любовным зельем. Они будут наложены и без этого. Понятия незаконного или насильного брака у волшебников не существует. Как не существует и развода. Последнее — исключительное изобретение маггловского мира, которое у волшебников не прижилось.

Четвёртое отличие можно и отличием не считать — Брачную клятву скрепляют только старшие маги, то есть волшебники старше пятидесяти лет. Причем недостаточно просто держать волшебную палочку у рук жениха и невесты. Необходимо произносить достаточно сложную магическую формулу. В среде волшебников сложилась особая профессия — брачный церемониймейстер. Эти волшебники не только налагают необходимые заклинания, скрепляющие обещания, но и вычисляют благоприятный день для свадьбы. Самые совестливые ещё и проверяют жениха и невесту на предмет подавляющих волю заклятий и зелий, чтобы потом донести в Аврорат. Плата услуги церемониймейстера варьируется от пятидесяти до двухсот галеонов. Свадьба — удовольствие дорогое. Те же кто наскрести пятидесяти галеонов не может, скрепляют брак в Министерстве Магии, где лет шестьдесят назад учредили специальный Отдел семейных состояний. Но особой популярностью эта процедура не пользуется.

Совершенно непонятно где Септимус Уизли нашел галеоны на оплату услуг церемониймейстера. Где он вообще нашел такого мага, который осмелился связать девушку из семьи Блэк, явно опоенную чем-то, и нищего ублюдка?! Впоследствии этого волшебника искали по всей стране, но так и не нашли. Между тем Брачная клятва была скреплена всеми необходимыми заклятьями.

Все волшебники семьи Блэк были уверены, что Цедреллу опоили сильнейшим приворотным зельем, чтобы добиться покорности. И, надо сказать, их подозрения большей частью подтвердились, когда спустя несколько лет выяснилось, что два старших сына Септимуса Уизли сквибы.

Когда выяснили, где прячут Цедреллу… . Этого предателя крови шли убивать. Никто бы не стал с ним разговаривать. Наши дедушки, прадедушки, родственники из других семей. И пара авроров из Министерства Магии, которые должны были подтвердить, что Уизли преступник — похитил чистокровную ведьму, а при аресте оказал сопротивление, — Беллатрикс нахмурилась. — Но убить тогда Уизли не получилось. Предполагалось, что Цедреллу держат насильно. Никто и предположить не мог, что она стала женой этого ничтожества. Да ещё и носит в своём теле его икру.

Поллукс Блэк рассказывал потомкам, что когда на защиту предателя крови бросилась сама Цедрелла в одежде, которая нисколько не скрывала её беременность, избиение моментально прекратилось. Нет, сердца волшебников семьи Блэк не дрогнули от сочувствия к будущей матери. Просто все волшебники поняли, что оказались в тупике.

Они шли убивать похитителя, зловредного колдуна. Но оказались совершенно не готовы узнать, что Цедрелла стала женой Уизли и будущей матерью рыжего ублюдка. Авроры были не настолько лояльно расположены к семье Блэк, чтобы смотреть сквозь пальцы на убийство. Да и проверялось все очень просто — многочисленные родственники Уизли вряд ли стали бы молчать. По магическому законодательству, убийство законного супруга, а не похитителя, было преступлением. За это полагался Азкабан.

Септимуса Уизли могли бы вызвать на дуэль. Но не в том состоянии, в каком на тот момент находился этот волшебник. В его теле целых костей было меньше, чем переломанных. К тому же древние правила запрещают вызывать на смертельный бой волшебника, который не обзавелся наследником волшебной крови. В то время маги ещё чтили старинный кодекс магических сражений.

Родители также не могли забрать Цедреллу. Во-первых, они ясно видели, что девушка повредилась в уме и находится под действием сильного приворота. Неизвестно было постоянного действия приворот или временного. Если её внезапно увести от предмета страсти, то смерть была бы неминуема. Во-вторых, Септимус Уизли мог в любое время забрать супругу обратно. Один иск в Визенгамот, который