Шрифт:
Закладка:
После этого Андромеда несколько месяцев мучалась кошмарами и… возможно, она до сих пор спит со светом, потому что очень боится темноты.
После поступления Сириуса в Гриффиндор крики и истерики в доме на площади Гриммо стали нормой, а Вальбурга Блэк начала превращаться в неврастеничку. Кузен гордился каждым скандалом и «розыгрышем», который ему удалось устроить. Письма от разгневанных родителей пострадавших студентов приходили еженедельно. И далеко не всех удавалось поставить на место древностью рода Блэк. Нередко Вальбурге и Ориону приходилось оплачивать целителей.
Одному студенту Сириус увеличил заклинаниями голову в два раза. Мальчик пролежал больше года в клинике святого Мунго и Хогвартс ему, в конце концов, пришлось оставить. Страшные головные боли регулярно укладывали юношу в постель на несколько дней. Семья Блэк оплатила пострадавшему целителей и учебу у волшебника, изготавливающего метлы, втихомолку радуясь, что юный колдун не имеет родителей-магов, которые могли бы обратиться в Визенгамот и потребовать многотысячной компенсации.
Заметил ли Сириус, что мимоходом сломал судьбу своего сокурсника? Вряд ли. Чем громче был скандал, тем радостнее ему было. Противопоставляя себя семье, которая имела вполне заслуженную репутацию темных магов, кузен получал особое удовольствие.
Но терпение родителей все же закончилось, и Сириуса выставили из дома, велев ему жить самостоятельно, без поддержки семьи. Случилось это на каникулах после пятого курса, когда пришли оценки за экзамены. Сдача экзаменов С.О.В. в любой чистокровной семье были поводом для небольшого праздника — вечеринки или званого ужина.
Оценки Сириуса, пришедшие в середине июля были выше всяких похвал — десять «Превосходно». Вальбурга решила, что стоит это отметить в тесном семейном кругу, и разослала приглашения семьям Лестранж, Малфой, Прюэтт и всем членам семьи Блэк.
Отличная еда, сверкающий серебряный сервиз, старое вино в хрустальных бокалах, неторопливая беседа — всё это полетело к демонам, когда Сириус Блэк отставил в сторону свой бокал и сказал, что у него важное сообщение. Выдержав внушительную паузу, юный волшебник со всей возможной торжественностью объявил, что помолвлен. С магглорожденной колдуньей, которая ждёт от него ребёнка. Мальчика.
Никому из семьи Блэк тогда и в голову не пришло, что это очередное издевательство. Такими вещами как помолвка и беременность не шутят. Разразился ужасный скандал.
Скорее всего, Сириус рассчитывал на что-то меньшее. Но за несколько месяцев до того дня в семье Блэк пережили побег Андромеды с магглорожденным магом, поэтому отреагировали более чем бурно.
Шутка Сириусу не удалась. Вальбурга свалилась с сердечным приступом, не встав со своего места за столом. Пока Бертольд Лестранж вызывал целителя, а Друэлла хлопотала вокруг золовки, Орион Блэк схватил сына за шиворот и вытолкал из дома, крикнув напоследок, что он больше не член семьи Блэк.
Прямо так и вытолкал, — вспоминала Беллатрикс. — В парадной мантии, домашней обуви, без кната в кармане и волшебной палочки. Даже не знаю, как кузену удалось до Поттеров добраться. Не иначе как он через весь Лондон к «Дырявому котлу» шел.
Оправившись от приступа, Вальбурга заявила, что больше подобных выходок не потерпит и видеть Сириуса не желает. И выжгла его имя с гобелена. А через несколько месяцев, когда выяснилось, что сын пользуется наследством Альфарда Блэка и возвращаться и извиняться перед родственниками не собирается, на гобелене появилась еще одна дырка — на месте имени «Альфард».
Заявляя об отречении от Сириуса, Вальбурга солгала. Она регулярно, не реже раза в месяц, проверяла как дела у старшего сына. Даже переписывалась с миссис Поттер некоторое время. Все знали об этом лицемерии, но помалкивали.
Между прочим, точно также поступали родители Беллатрикс. Они даже смогли без ссор общаться с Андромедой и Нимфадорой, рассудив, что ребёнок-метаморф достояние для любой магической семьи, а на грязнокровного зятя можно и глаза закрыть. Тем более что Тед Тонкс старался не показываться семейству жены на глаза. Некоторые родственники даже всерьёз полагали, что его и вовсе не существует, а Нимфадора прижита вне брака.
Беллатрикс знала, что мать иногда помогала средней дочери деньгами и полностью оплатила обучение Нимфадоры в Хогвартсе. Магглорожденным вообще трудно найти работу в магическом мире, а этому Тонксу нужно было содержать семью. Друэлла Блэк не хотела своей дочери судьбы Цедреллы Блэк, которая вышла замуж за Септимуса Уизли и умерла из-за нищеты.
Именно с Цедреллой Блэк связано начало откровенной вражды с семьёй Уизли. Хотя волшебники этих родов и раньше друг друга не жаловали.
Как-то так сложилось, что семья Блэк стала для чистокровных семей Великобритании одним из основных поставщиков невест. Девочки в семье рождались также часто, как и мальчики. Девушки этого колдовского рода были красивы, сильны магически, умны и талантливы. Как бы жестоко это ни звучало, но невеста с фамилией Блэк — это чрезвычайно дорогой и качественный товар.
Через девичью кровь семья была в родстве почти со всеми чистокровными страны и большей частью Европы. Лонгботтоны, Поттеры, Яксли, Розье, Гэмпы, Краучи. Список можно продолжать еще на десяток фамилий. И это только те, где Блэк «отметились» за последние два века. А ведь родство в магическом мире считают гораздо дальше.
Естественно на брак с девушкой из семьи Блэк можно было рассчитывать только при наличии двух условий — полной чистокровности и богатства.
Уизли могли с некоторой натяжкой считаться первыми, но никак не вторыми. К тому же настораживало, с какой лёгкостью эти люди изгоняли из-под покрывала родовой магии членов своей семьи. Септимус Уизли был седьмым ребенком, но считалось, что у него только трое старших братьев. Где еще трое? Изгнаны за какой-то проступок. А у его отца неизвестно куда пропал младший брат. А до него еще трое. И так из поколения в поколения. Что происходит с изгнанным, Грейнджер? Да он не живёт долго и теряет магию, как линяющая по осени кошка. Если какая-нибудь чистокровная семья не примет его под покровительство. А кто примет, если известно об изгнании? Изгоняют из семьи, проводят полный ритуал, отрекаются, только если маг совершил действительно страшный проступок. Например, убил беременную колдунью. Или ребёнка. Кто согласен покровительствовать такому волшебнику?
Я не обвиняю Уизли в убийстве, но многие согласятся со мной, что столь частые изгонения наводят на неприятные мысли, — лениво заметил Люциус Малфой. — Либо у Уизли существуют какие-то строгие правила либо у них «дурная кровь».
«Дурной кровью», по объяснениям чистокровных волшебников, называли неистребимое проклятье, передающееся из поколения в поколение, которое
