Мы вообще-то мирные перелётные птицы, ввиду осени перелетающие на юга, на зимовья. Этой легенды и будем придерживаться.

Ночуем, сменяя караулы. Утром строимся нестройными шеренгами и ждём князя.

В этом поколении Дома светоносных князей так совпало, что у старшего брата, по старшинству и принявший пост князя, народилась целая куча девочек, а у младшего, что по традиции принял стезю духовного служения – мальчиков. Но случилось так, что младший брат князя, Настоятель Ордена, вынужден был принять ещё и престол княжества себе на хребет. До замужества племянниц. Князь отбыл в мир иной, не оставив наследника мужского рода. А его брат, приняв духовный сан Настоятеля, лишился тем прав на престолонаследие. И лишил того же всех своих сыновей. Вот так и получилось, что княжичам, лишённым права наследования, не быть князьями до того, пока жива хоть одна их двоюродная сестра. А сам Настоятель мог быть только престолоблюстителем. С чем он и справляется, с блеском. Как на мой взгляд. А мог бы плюнуть на всё, всех девок, как котят… Но всё идёт по Уставу. Караульной службы. И прочих почитателей Света.

Вот и он сам. Невысокий крепыш преклонных лет с твёрдокаменным взглядом, в ширине плеч, наверное, такой же, как и весь он в высоту. Этакий квадрат. Было бы пузо – был бы куб, но пуза нет. Его губы и бритый подбородок столь же тверды, как его светло-серый взгляд, стальной, как его стальной нагрудник под белой накидкой со Светоносным знаком.

Выслушал меня. Мою ахинею, что мы птицы перелётные, летим догонять лето, наняты мягким на голову наследником княжеского рода Тростника (это я про Чижика), для сопровождения сего неразумного детины в его блаженных происках неведомого дива дивного. Но ввиду юношеской педальности, то есть недальновидности и общей дубиноголовости и мякиномозговости, Чижиком были наняты Тёмные, обманом втеревшиеся к нему в доверие. И при проверке нас Егерями Светоносного Дома всё сразу выплыло наружу Тёмные собрались биться со Светлыми. Чего мы, естессено, допустить не могли. Повязали их, и, собственно, вот они, небольшой такой мычащий в кляпы презент уложен у ваших ног.

Не сказал бы, чтобы мне поверили. Но никто ни в чём не возразил. Вообще никто ничего не сказал. Лица, что крепостные стены, время идёт, а они не меняются. Глаза, что стволы гаубиц, столь же смертельно невыразительны. Как, гля, киборги!

Хотя Чижик то бледнел до мелового цвета, то заливался пунцовой краской от моих тонких оскорблений. Но тоже промолчал.

Приводят какого-то древнего, как эти горы на горизонте, старика. Он водит перед собой руками с ладонями, открытыми в нашу сторону, вглядываясь в нас белыми, слепыми глазами. И уверенно тычет скрюченными пальцами в Тёмных, что и так – сложены у его ног. И… в меня.

Нет! Не верю! Но даже не дёргаюсь. Выдержка имеется. Хотя колокольчики очень отчётливо отбили склянки паники. Широкоплечие Паладины обходят меня и вытаскивают к ногам князя-настоятеля одного из «прилипал». Даже я не замечал за ним Тьмы. Бывает!

Никаких пафосных обличительных речей, никаких обвинительных приговоров, молча, как я люблю, складывают костры, молча, у нас на виду, сжигают Тёмных. Дров не жалея. Мы толпились на речном обрыве, спасаясь от жара костра и вони сжигаемых людей. Но всё закончилось быстро.

– Советую вам покинуть мои земли! – сказал князь-настоятель.

Он развернулся и ушёл обратно в город. Последним. Показав нам беззащитную спину. Провоцирует? За ним подняли мост. И это единственные слова, какие мы услышали от него. Блин, уважаю! Скала, глыба, а не человек! Эх, таких бы!..

По губам бы! Чтобы не отвисали! Это я на Чижика посмотрел. М-да!

– Храни тебя Триединый! – искренне посылаю я «квадратного» князя. Квадратиш, практиш, гуд! Зерг гуд!

А теперь веду своих зергов на юг, также под конвоем «улыбчивых и разговорчивых» Светоносных. Это я язвлю по поводу реакции на мою невинную просьбу, что «нам бы закупиться пожрать, а то так выпить хочется, что переночевать не с кем». Реакция была бурной и мгновенной. А если честно, то никакой. Игнор. Ложки не существует. Нас тоже.

Через Светоносный оплот проходим по тоннелю щитов и копий Паладинов, что шеренгами своими нам показали габарит прохода. А арбалетчики на стенах и башнях отводят нам габарит нашего любопытства и высоту наших взглядов.

А их маги нам совершенно случайно не попались ни на пути, ни на глаза. А вот их, магов, работа выставлялась напоказ. Множество заговорённых предметов, дыхание магии в воздухе, вперемешку с повсеместными остаточными следами заклинаний, свежих и совсем древних, но мощных и с реликтовым дыханием мощного фона допотопного поселения Небожителей, труха Рощи чудесных Древ которых и образовала двойную цепь гор, излишняя экипировка всех встречных и поперечных заговорёнными предметами и амулетами, пустые боевые посты магов на башнях, обилие магических светильников в качестве уличного освещения. И множество прочего сказочного антуража, тонко, как удар молота в лоб, чтобы до самого тупого дошло, намекающего, что с магами тут очень и очень всё крепко и обстоятельно. А вот сколько именно магов и каких именно, не догадаешься, не просчитаешь. Как не просчитаешь и количество штыков и полков долины. Понятно только одно, что по пояс будет и великану.

Разумный подход. С нами, Тёмными да мутными, так и надо. Интригу нагоняют. Чтобы боялись связываться.

Когда прошли через укрепления оплота, вечер уже. Но конвой нас гонит подальше от себя и своих стен, как чумных. Уже совсем в темноте Паладины дружно разворачиваются и растворяются в темноте. И мы тут же, прямо на этом же месте и останавливаемся. Этот марш-бросок под конвоем защитников долины даже мне дался нелегко. Не только психологически, но и физически. За три дня отмахали чуть ли не декадный километраж! Это от стен Северных ворот долина лишь выглядит так, булто можно её перепрыгнуть с хорошего разбега. А вот ножками да шажочками её отмерить совсем другие объёмы измерительные ощущаются. Потому и падаем кто – где.

– Вещь!

– Сделаем! – стонет Кочарыш, с кряхтением и треском суставов вставая. Идёт организовывать караулы. Не стесняясь ни в выражениях, ни в количестве ударов ногами по бокам людей.

Когда Кочарыш вернулся с докладом и обнаружил, что докладывать некому, не смутился ни на секунду, доложил, что «Всё – хоккей!» пучку соломы, накрытому моим плащом. Дудочник при этом сыграл проигрыш «Прощание Славных Дев».

Идём мы давно, а я насвистываю в пути, Дудочник подбирает мотив. У