– Томас! – воскликнула Эстер приложив ладони к ушам. Я не желаю больше ничего слышать!

– Молю вас, выслушайте меня до конца. Иначе я не смогу простить себе никогда в жизни, что не сказал вам самого главного, – опять взмолился Томас. Вчера вечером я дал обет перед богом, что я искуплю грехи своих предков и вернусь в свою первоначальную иудейскую веру, ради господа, ради любви, ради вас. Я дал обет, что не буду употреблять в пищу нечистое запрещенное богом народу еврейскому. Я дал обещание господу, что я совершу любые жертвы. И пойду на любые испытания ради того, чтобы бог благословил меня и вселил в ваше сознание веру в то, что только я и есть ваша судьба. Я предлагаю вам тайные встречи со мной, так как понимаю, что ваш отец пока не позволит открыто встречаться со мной. Я даже готов оставить дом, отречься от наследства и будущего положения, которое мне сулили если вы согласитесь бежать со мной, когда со временем поймете насколько сильна моя любовь и когда бог откроет ваше сердце и в вас проснется такая же любовь, такой же пламень какой сейчас горит в моей душе. Вы еще не знаете меня достаточно, но поверьте мне Эстер. Я пойду на всё, чтобы добиться …

– Достаточно Томас! – не выдержав больше – воскликнула Эстер, прервав Томаса на недосказанной фразе. Я все поняла! Я думала, что вы благородный нормальный юноша, но ошиблась. Вы больной человек! Прошу вас оставьте меня в покое и перестаньте меня преследовать. В противном случае вы принудите меня покинуть город. И это будет на вашей совести. Мой отец подозревал что такое может случиться. Он меня предупреждал что вашему роду присуще экспансивность и мстительность. Так вот послушайте внимательно что я вам скажу – со слезами на глазах твердо объявила Эстер. Если вы хотите сделать меня несчастной. И если вы хотите, чтобы я оставила здесь своих подруг и знакомых. И если вы хотите, чтобы я потеряла все что мне здесь дорого. То скажите мне это прямо сейчас. Скажите, что вы не желаете отстать от меня. Что вы продолжите преследовать меня, и тогда завтра же ноги моей не будет в этом городе.

От такого неожиданного заявления Томас стоял растерянный и не знал, что ответить. А Эстер не дождавшись ответа отвернулась и побежала к дому. И несчастный, помраченный, разбитый горем Томас поплелся домой. У порога его встретил отец и поприветствовал его, но Томас даже не заметил его и не услышал его приветствия. Словно во сне, как призрак он прошел мимо отца направляясь к двери своей спальни. Он очнулся от своего трансцендентного состояния только тогда, когда почувствовал, что его кто-то схватил за правое плечо и дернув развернул его в обратную сторону.

– Ты что оглох? – услышал он голос отца стоявшим перед ним со свирепым багровым видом на лице. Почему ты не поздоровался со мной и прошел мимо как будто меня не существует? Ты что обиделся на меня после вчерашней беседы? И решил, что тебе позволено не разговаривать за это с отцом?

Томас уставился на отца, и отрешенный глупо глядел на него ничего не понимая.

– Я? Не поздоровался? Когда? – наконец спросил он у отца?

– Только что, когда ты вошел в дом! – ответил священник.

– Простите отец, я не заметил вас, – ответил Томас.

–Как это не заметил? Что с тобой происходит сын мой, – спросил священник? Ты что расстроился из-за того, что я тебя отправляю из дома в монастырь? Так это же для твоего же блага. Это не ссылка. И мы не расстаемся с тобой навечно. Я и все члены нашей семьи будем часто видеться. Что ты молчишь? Ответь мне, о чем ты думаешь?

– Я не возражаю отец. Делайте что хотите. Только не беспокойте меня несколько дней. Я все еще себя чувствую не важно после легкого отравления. И мне нужен абсолютный покой, – ответил потухшим голосом Томас.

– Ах да, прости меня Томас за резкость и беспокойство. Как я сразу не понял, что это ты из-за своей болезни выглядишь таким разбитым и слабым. Я дам указание прислуге ухаживать за тобой несколько дней пока ты полностью не оправишься. И тебе не надо больше посещать школу. Мы уже с твоим дядей обговорили что ты будешь продолжать учебу в самом престижном монастыре Санта-Крус, который находится в провинции Сеговия. Перевод в монастырь я оформлю сам. А ты ни о чем не думай и отдохни эти несколько дней. Перевод займет около недели, и я думаю ты к тому времени уже полностью оправишься.

Лежа на деревянной кушетке застеленной тонкой циновкой Томас, почувствовал, что отлежал свой бок. Не открывая глаз, он повернулся с боку на бок и почувствовал слабую боль на спине от свежих ран, полученных во время самобичевания. И он снова погрузился в полу-дрёмные воспоминания. Он вспомнил свою первую ночь в монастыре. Все монахи спали в дормитории[64] на полу, покрытой соломой. В полночь его разбудил молодой монах лежавший рядом, и шепотом, так чтобы никто не услышал, сказал:

– Ты что брат бредишь во сне и мешаешь спать?.

– Извини, – ответил Томас. Я спал, и не чувствовал, что я и бредил. Может быть плохой сон приснился.

Монах отвернулся, и уставший от кухонных работ Томас тоже тут же уснул. Но через некоторое время опять почувствовал, что его тормошат за плечо.

– Ей брат, брат проснись.

Томас открыл глаза. Его будил тот же монах.

–Ты еще громче стал бредить. Кто такая Эстер?

Пойдем со мной, – сказал он Томасу вставая с пола. Томас устало встал с настила и зашагал за монахом. Он привел его в келью для бичевания. Взяв одну из розг, он вручил её Томасу и сказал – "Держи брат".

– Скажу тебе по секрету, в первые дни в монастыре, со мной то же самое происходило, что сейчас и с тобой. Это все проделки дьявола, который насылает на тебя греховный бред во сне. Есть только один способ изгнать от себя дьявольские наваждения. Ибо даже во сне мы можем впасть в грех. Мне это помогло тогда. Правда не сразу. Бичуй себя. Будет больно, но ты думай не о своем теле, а о своей душе, которую ты спасаешь от блудного