сильно, что ногти вонзились в ладонь. Еще неделю назад, услышав обо всём этом, я бы заплакала. Сейчас же глаза были сухими, словно все слезы, отмеренные судьбой, уже потрачены. А раз так… смысла отступать нет. По крайней мере, Кейд не увидит мои опухшие веки и покрасневший нос. Какое-никакое, а утешение.

Наконец мы оказались на глинистом плато в окружении серо-красных холмов.

— Огненный хребет, — пробормотал Кейд, поправляя волосы. Ветер танцевал над нашими головами и рвал во все стороны подол моего платья. По небу неслись пушистые облака, низкие-низкие, казалось — подпрыгни, и заденешь макушкой. Невдалеке, на склоне горы виднелся город, похожий на пчелиные соты.

Домики теснились гроздьями, прижимаясь к скалам и друг к другу. То тут, то там в небо вонзались длинные тонкие башни, похожие на рыбьи кости. Наверно, именно с них замечали чудовищ, что раз за разом приходили из горных ущелий и грозили гибелью всему королевству.

 

8.3

Когда мы добрались до ворот города, Кейд шепнул что-то одному из стражников, и нас сразу же пропустили. Хотя, как я успела заметить, людей из экипажа, прибывшего почти одновременно с нами, очень подробно расспрашивали и проверяли у них какие-то бумаги.

— Вы знаете волшебное слово, открывающее все двери? — пошутила я.

Кейд улыбнулся:

— Не все. Только некоторые.

— То есть я угадала?

— Почти.

— Что же это за слово? — спросила я, глядя по сторонам. Дома были сложены из крупных оранжево-красных кирпичей, приземистые, с широкими террасами, увитыми цветущими растениями.

— В ваших устах оно не сработает, Грета, — после небольшой паузы ответил Кейд. — К тому же…

— Это потому, что я не маг? — вырвалось у меня.

— Можно и так сказать.

Я горько улыбнулась и закинула лицо к небу, притворяясь, как будто меня заинтересовали бумажные фонарики и гирлянды, висящие на многочисленных веревках, протянутых над улицей. На самом же деле — чтобы по щекам не покатились внезапные слезы. В конце концов, глупо плакать из-за того, что давно отболело. К тому же, не хотелось, чтобы Кед счел меня глупышкой, рыдающей по пустякам. Из-за реальной усталости или после того, как мы спаслись от смертельной опасности, я плакать не могла, а теперь — гляди ж ты. Ох, Грета-Грета. Всё у тебя не к месту, не как у людей. Именно так сказала бы мама.

— Нам сюда, — Кейд свернул на неприметную улицу, такую узкую, что пришлось идти друг за другом. Она вывела в маленький двор, где под большими зонтами с бахромой из крошечных бубенчиков, стояли круглые низкие столы.

Когда нам принесли тонюсенькие, полупрозрачные фарфоровые чашки и травяной чай, Кейд сплел над подносом руки и пробормотал заклинание. В носу защекотала от запаха пряностей, и я чихнула.

— Теперь должно сработать, — сказал он и налил душистый напиток мне в чашку. — Выпейте его сразу же, чтобы я был спокоен, пожалуйста. Сон должен отступить.

Я выпила глоток и почувствовала, как в голове проясняется. Как будто до этого я смотрела на мир сквозь мутное стекло, а теперь кто-то его протер.

— Лучше? — заботливо спросил Кейд.

— Да, — я отпила еще, глядя на еще одно блюдо, которое поставили перед нами на стол. Крошечные рисовые пирожки, салат из ростков фасоли и длинных кусочков какого-то розового мяса, фрукты в горячей карамели и миска со льдом.

— Зачем нам лед? — спросила я шепотом у Кейда. О, сегодня мать была бы совсем недовольна моим поведением. Настоящая леди ни за что не продемонстрирует свое незнание норм этикета за столом. Если она не знает, как есть какое-то блюдо, лучше просто не обращать на него внимание. А еще лучше — совсем не есть. Сослаться на отсутствие аппетита.

— Чтобы опускать туда кусочки фруктов. Карамель застынет, и получатся конфеты с фруктовой начинкой, — Кейд с улыбкой протянул мне длинную двузубую вилочку. — Хотите попробовать?

— Хочу, — ответила я и начала обед со сладкого. В конце концов, что мне терять. В конце концов, настоящие люди не крадут документы у собственных отцов.

— Прощу прощения… — Кейд поднялся из-за стола. — Мне нужно уйти буквально на несколько минут. Грета, пожалуйста, никуда не уходите, дождитесь меня здесь.

Я не успела ничего ответить, как он развернулся и быстро зашагал прочь.

8.4

Я вцепилась в край стола так, что костяшки пальцев побелели. Лужица горячей карамели расплывалась под упавшей вилочкой с кусочком ананаса. Все, чего мне сейчас хотелось — вскочить и бежать со всех ног следом за Кейдом. Но я держалась. И не потому, что боялась показать ему слабость, а потому, что не могла позволить страху захлестнуть себя с головой. Тот поднялся из глубины души и в мгновение затопил все мои мысли.

Что, если Кейд не вернется?

Что мне делать без него?

Здесь и сейчас?

Я ведь не смогу вернуться без него в свое время!

Старые добрые времена хороши только в рыцарских романах, там, где герои благородны, приключения головокружительны, а слог автора поэтичен.

Я не успела еще толком осмотреться по сторонам, но точно знала: тут меня ждет совсем другая реальность. Ни поездов, ни дирижаблей, ни металлических перьев для письма, ни булавок, ни бумажных денег… Еще нет свода лечебных заклинаний против боли. Еще не изобрели пианино, громоотвод и кресло-качалку!

Последняя мысль меня немного отрезвила. Раз у тебя, Грета, есть силы на то, чтобы сейчас вспоминать о таких милых, но необязательных вещах, значит, все не так уж и плохо.

“Плохо! — тут же вмешался внутренний голос. — Ты забыла про искаженное время? Которое сожрет тебя сразу, стоит лишь заснуть…”

Я медленно выдохнула и откинулась на плетеную спинку стула.

Не знаю, сколько я просидела так, глядя, как от пирожков перестает идти пар, как тает в мисочке лед и как над столом лениво порхают большие бабочки с сиреневыми крыльями. На то, чтобы есть или пить, сил просто не осталось.

А потом Кейд вернулся.

— Грета? — обеспокоенно спросил, опускаясь за стол напротив меня. — Что-то случилось? Вы ничего не ели…

— Нет