— Только сейчас это поняла? — подмигнул я ей. — Да, малого. Насколько я понимаю, что-то серьёзное требует уже детальной работы с причиной. А мелочёвку можно исцелить и «общей терапией».

— Можно, да... — задумалась Эш. — В том браслете, который тебе Пётр отдал, есть такая функция. Действует автоматически или по моей команде, так как все вертамы завязаны на меня. Разумеется, такие артефакты и раньше создавались. Идея иметь при себе личного целителя лежит на поверхности. Но ведь мы сейчас обсуждали не целительство, кажется?

— За всё время, — начал я объяснять, — мы почувствовали менталиста два раза. При этом даже не смогли бы сказать, сильнее или слабее было воздействие. Что-то поскреблось. В каких попугаях оценивать? Когда мы искали логово Золотой Ручки, Аврора для триангуляции около сотни точек использовала.

— Трилатерации, — поправила Аврора.

— Пусть трилатерации, — согласился я. — Но при этом этот менталист ведь очень активен. Он в курсе всех новостей, следит за нашими перемещениями, строит какие-то козни. Причём я далёк от мысли, что мы для него — самоцель. Наверняка он задумал что-то глобальное. А значит, у него должны быть сотни контактов, осведомителей, марионеток, чьими руками он всё делает. Полагаю, письма для него — не единственный и даже не главный способ. Может, он их использует только как средство доставки маячков или каких-нибудь веществ? Или когда не может вступить с жертвой в личный контакт? Ведь для полноценного внушения нужен прямой контакт, да, Эш?

— У меня только самые общие сведения из школьного курса, Миша, — Эш прикусила губу. — К моему рождению менталисты были истреблены. В целом да, ты прав. Для глубокого проникновения в сознание менталисту нужен физический контакт и время. Но закрепившись, он может общаться с жертвой и на большом расстоянии. А поверхностные мысли может считывать и без контакта, но всё равно ему надо или видеть человека, или хотя бы хорошо представлять.

— То есть, находясь в одном зале в аэропорту, он может узнать, кто куда летит? — уточнила Рики.

— Да, примерно так. Но глубоко залезть в сознание случайных попутчиков, внушить им сложные мысли — не сможет. Во всяком случае, нам это так говорили. И Пётр также объяснял. Вот он менталистов застал.

— Значит из этого и будем исходить. Я хочу сказать, что тех, с кем он контактирует, должно быть очень много. Но мы не можем с каждым провести беседу и научить пользоваться пологом. Или уговорить поносить артефакт — детектор ментального воздействия.

— А аптечку? — приподняла бровь Эш. — Разве не вызовет подозрений, у того же менталиста, если ты начнёшь раздавать направо и налево такой чудесный артефакт?

— Раздавать? Эштар, ты за кого меня принимаешь? — я в притворном возмущении подался вперёд. — Мы будем её продавать!

После небольшого совещания, в котором приняли участие Марика с Настей, остановились на форме кольца. Обычное, серебряное, с парой небольших искусственных кристаллов и миниатюрной микросхемой, для связи с коммуникатором.

Насте поручил разработку схемы на базе чего-нибудь готового. Задача простая — превращать сигналы с коммуникатора в световые импульсы, а сигналы кристалла передавать в коммуникатор. Носить кольцо надо будет на одной руке с коммуникатором, поэтому большой мощности приёмопередатчика не требуется. К тому же, кольцо сможет подзаряжаться от батареи коммуникатора через беспроводной интерфейс. В смысле, электричеством подзаряжаться.

А вот для аккумуляции маны для работы «аптечки» нужен один из двух кристаллов. Заряжать этот кристалл пользователю придётся самостоятельно. Второй кристалл — соответственно, сам артефакт.

Оставалось придумать, как продавать. И кому. Обычным людям они — что мёртвому припарка. Максимум, диагностика. А что, если...

— Аврора, ты сможешь нужным людям подсунуть рекламу аптечки?

— Пфф, конечно! Хоть всю рекламу вокруг них подменить могу. А нужные люди — это кто?

— Для начала — все, кто так или иначе связан с нашими тремя кланами, известными нам революционерами, их кланами и родами... Деловые партнёры, родственники, знакомые, продавщицы в магазине...

— Даже обычные люди? — уточнила Аврора.

— Да. Мы запустим колечко как средство ранней диагностики. Напишем в инструкции, что изделие не является прибором медицинского назначения, и в случае чего нужна консультация врача для постановки диагноза. Ну или как там. Юристы Вадима нам ещё доступны?

— Доступны, — серьёзно ответила она. — Сделаем так, что комар носа не подточит. Но от чего будет заряжаться кристалл с маной?

— А много ли надо для диагностики, Марика? — спросил я.

— Да ничего почти не надо, — пожала плечами та. — Я даже когда не хочу, общее состояние окружающих чувствую. И не только магов, но и обычных людей.

— А в спектре эльфийской магии вообще все живые чуть светятся, — выдала Рики.

— Серьёзно? — я задумался. — Рики, милая, а скажи, «бодрячок» можно обратить? То есть вместо того, чтобы тратить ману — наоборот, получать её?

— Хочешь использовать эльфийскую магию вместо батарейки для питания? — Эш широко открыла глаза. — Слушай, что-то такое припоминаю! Для тех, у кого Источник повреждён, или ещё какое увечье, что-то такое делали. Никогда не интересовалась, как это работает!

— Эш, у меня список вопросов к тебе уже в голове не помещается, — пошутил я. — Да-да, ответишь в своё время, я помню.

— Обязательно, Михаил, — кивнула та.

Глянув на время, я понял, что мы опаздываем.

— Рики, созвонись с отцом, пожалуйста. Нам понадобится его лаборатория. Думаю, тебе он не откажет.

— Можно подумать, тебе он откажет! — хохотнула Рики.

— Марика, на вечер ничего не планируй, будем тебя учить азам артефакторики, — продолжил я раздавать указания. — Настя, ты знаешь, что делать. Эш, а ты, пожалуйста, согласуй с Советом возможность вывода «аптечки» на рынок. Всё же какой-никакой, а артефакт. Всё, погнали! Мне ещё с ректором встретиться надо!

* * *

— Целительский артефакт, серьёзно? — Кент выслушал доклад Эштар, но не слишком поверил.

— Вполне, — кивнула та. — Сама удивлена. В принципе, ничего сложного, но для массового недорого изделия и надо, чтобы было просто.

— Коллеги, что скажете? — обратился глава Совета к остальным.

— Думаю, — заговорил один, — разрешить можно. Но при условии, что артефакт не будет творить явных чудес. Для простых людей ничего, что нельзя было бы объяснить, скажем,