Хилари и Сьюзен постучались к мисс Теобальд. Директриса тут же откликнулась и предложила им войти. К счастью, она была одна.

– С чем вы ко мне пришли, четвероклассницы? – спросила она с улыбкой. – Надеюсь, у вас не приключилось новых неприятностей?

– Нет, мисс Теобальд, – сказала Сьюзен. – Но нас очень беспокоит эта история с воровством, и мы, кажется, догадываемся, кто это делает.

– Но почему же виновница не пришла ко мне сама? – очень серьёзно спросила директриса.

– Она не может, – ответила Сьюзен. – Понимаете, мы думаем, что это Полин. А она лежит в изоляторе со сломанной ногой.

– Полин! – потрясённо воскликнула мисс Теобальд. – Поверить не могу! Это совсем на неё не похоже. Нет-нет, не может быть!

– Сначала мы решили, что это Клодин, – сказала Хилари. – Но оказалось, что не она.

– Я очень рада! – кивнула директриса. – Но всё равно не верю, что это Полин. У неё есть свои недостатки, но она никак не похожа на человека, способного на нечестный поступок.

– Мы должны рассказать про Полин ещё кое-что, чтобы стало понятно, что не такая уж она честная, – серьёзно проговорила Сьюзен. – Мы не ябедничаем, но самим нам не разобраться, поэтому мы пришли к вам.

– И правильно сделали, – сказала мисс Теобальд. – Так что же насчёт Полин? Её мама сейчас здесь, и при необходимости мы сможем побеседовать с ней до её отъезда.

Хилари и Сьюзен вместе поведали директрисе о том, как Полин хвасталась и всех обманывала; как она не дала маме приехать на День середины четверти, выдумав, что в школе скарлатина, а потом притворилась очень огорчённой. Как она всегда разбрасывалась деньгами, а её мама поделилась с Элисон своими переживаниями из-за того, что не может давать дочери на карманные расходы.

– Сопоставив всё, что знаем, – подвела итог Хилари, – и выяснив, какая Полин, оказывается, обманщица, мы поняли, что, скорее всего, это она крала деньги у экономки.

– Понятно, – произнесла мисс Теобальд. – Но дело в том, что люди, обманывающие окружающих по той же причине, что Полин, как правило, в остальном довольно честны. Понимаете, Полин лжёт, потому что ей хочется выглядеть лучше, чем она есть, в глазах окружающих – это единственная причина, по которой она лжёт. Если она украдёт, она станет хуже – и в собственных, и в чужих глазах. Поэтому такие люди обычно не крадут. Но, судя по тому, что вы мне рассказали, возможно, Полин всё же воровала. Об этом говорит обилие денег, хотя мать не могла выдавать ей большие суммы.

– Да, наверное, – кивнула Сьюзен. – Мисс Теобальд, мы рассказали вам всё, что знаем и думаем. Весь наш четвёртый класс хочет, чтобы дело с кражами поскорее решилось, мы в ужасе от этого и только рады передать решение в ваши руки.

В дверь постучали.

– Войдите, – ответила директриса и кивнула девочкам, завершая разговор. – Я займусь этим. Завтра же побеседую с Полин. Ну или послезавтра, когда она немного придёт в себя после перелома. Доктор наложит гипс, и тогда она сможет вернуться к занятиям. Очень важно поговорить с ней до того, как она вернётся в класс.

В кабинет вошла сотрудница школы и, как только директриса закончила говорить, сообщила:

– Миссис Джонс хотела бы поговорить с вами перед отъездом.

– Пусть войдёт, – сказала мисс Теобальд.

Выходя из кабинета, Хилари и Сьюзен встретились в дверях с мамой Полин и смерили её любопытными взглядами. Так эта бедная, усталая, встревоженная женщина в простеньком костюме и есть та самая хорошенькая, прекрасно одетая, богатая мама Полин! Какая же всё-таки Полин дурёха!

Едва дверь за девочками закрылась, миссис Джонс принялась изливать своё беспокойство:

– Ах, мисс Теобальд, я очень волнуюсь за Полин. Она мне совсем не обрадовалась. А когда я сказала, что встретила по дороге её одноклассниц и немного поболтала с ними, она разрыдалась. Я не понимаю, что происходит. Думала, она мне обрадуется, а она накинулась чуть ли не с обвинениями, – оказывается, я устроила шум из-за ерунды. Но Полин – мой единственный ребёнок, и я её очень люблю.

Мисс Теобальд с жалостью выслушала растерянную женщину. Она не знала, стоит ли ей рассказывать о дурацком хвастовстве дочери, о том, что девочка разозлилась, потому что ей было безумно стыдно из-за своего вранья, которое теперь раскрылось. О том, что Полин стыдилась собственной матери и бедности и потому сочинила себе новую семью и другой дом.

В конце концов, мисс Теобальд не сказала ничего. К чему ещё сильнее огорчать бедную женщину? Лучше сначала поговорить с Полин и убедить её в том, что надо исправить то, что она натворила.

Поэтому директриса постаралась как могла утешить и успокоить миссис Джонс.

– Не волнуйтесь, – сказала она. – У Полин был шок после падения и перелома. Не стоит принимать её слова слишком близко к сердцу.

Наконец миссис Джонс ушла – не до конца убеждённая, озадаченная и обиженная. Мисс Теобальд тяжело вздохнула и задумалась, что делать дальше. Как же будет переживать миссис Джонс, если ей скажут, что её дочь не только глупая хвастунишка, но ещё и воровка!

«Обязательно надо поговорить с Полин, – подумала директриса. – Только бы матрон не поднимала больше шума. До чего же неприятная женщина».

Но экономка не унималась. На следующее утро она ворвалась в кабинет директрисы с новой жалобой:

– На этот раз у меня пропало пять фунтов! Купюра в пять фунтов! Прямо из кошелька, который я спрятала на дне своей корзинки с шитьём! И деньги всё равно пропали! Мисс Теобальд, воровку надо найти и исключить!

Мисс Теобальд растерялась. Полин не могла украсть деньги, поскольку лежала в изоляторе со сломанной ногой! Но из дальнейших жалоб экономки директриса поняла, что корзинка тоже была в изоляторе – экономка принесла её туда, чтобы продолжать работу и одновременно присматривать за больной.