Лейн бросает неосторожный взгляд на окно, видит меня и лажает, обрывая мелодию. Я непроизвольно улыбаюсь. Невозможно милая в проявлении своих чувств. Такая открытая, настоящая.

— Отлично! — хвалит свою группу Янг. — Мы крутые, девочки!

Львёнок улыбается, стягивая через голову ремень гитары, и спешит к своей сумке. Янг бросается ей наперерез.

— Не так быстро, Лейн! — заявляет она, подхватывая свою сумку. — У меня для тебя кое-что есть.

Я усмехаюсь, когда вижу в руках Янг розовый парик.

— Примерь-ка! — командует она, вручая его Львёнку.

Та снова бросает взгляд на меня, смущается, но оправляет свои волосы за спину и смело прикладывает к голове розовое безобразие.

Выглядит комично и сексуально одновременно.

Особенно, когда красуется, поддавшись уговорам и улюлюканьям команды.

Я хмыкаю и иду к открытой двери, чтобы опереться плечом на косяк. Жду.

Первой меня замечает барабанщица, её узкий разрез глаз становится заметно шире, рот тоже открывается. Затем меня видит Янг, смотрит на Бонни и снова на меня. Сглатывает удивление и ухмыляется Львёнку:

— Могла сразу сказать, что тебя ждут — я не приставала бы с париком.

— Да, наверное, стоило, — сильнее краснеет Лейн, возвращая Янг парик. — Обсудим его на следующей репетиции, ладно?

Янг кивает, не переставая переводить взгляд с неё на меня и обратно.

Похоже, Львёнку придётся привыкать к такой реакции, если она не передумает со мной общаться. Как и мне. А я пока передумать не намерен.

Лейн замирает в паре шагов от меня и тихо спрашивает:

— Я тебе зачем-то нужна, Дилан?

Зачем-то... нужна.

— Обед, — бросаю я, отталкиваясь от прохода. — Если не передумала.

— Сейчас? — взволнованно спрашивает она меня, нагнав.

— Да, мать нас уже ждёт. Отменить?

— Ты злишься из-за того, что я приняла приглашение твоей мамы, да? — обречённо спрашивает она.

Я смотрю на её помрачневшее лицо и отвечаю честно:

— Это не злость, просто не вижу смысла в этом мероприятии.

— Если его нет для тебя, то это не значит, что его нет и для других участников, — с робкой и в тоже время лукавой улыбкой замечет Львёнок. — Так что не будь эгоистом.

Я хватаю её за руку, прижимаю своим телом к стене и выдыхаю у губ:

— Именно это я и делаю, Львёнок. Собираюсь поделиться тобой со своей матерью, вместо того чтобы эгоистично забрать всё твоё внимание себе и тому, что бы я с тобой делал.

Я ещё мгновение наслаждаюсь её частым дыханием и соблазнительной чернотой широко распахнутых глаз и делаю медленный шаг назад, выпуская девчонку из рук. Криво улыбаюсь ей и молчаливо предлагаю идти вперёд.

Львёнок порывисто кивает, отлипает от стены и направляется к выходу.

Мы выходим на улицу, идём на парковку, и Лейн вдруг начинает взволнованно на меня поглядывать. Я хмурюсь:

— Что не так?

— Я... я никогда прежде не каталась на байке! — восторженно информирует она меня.

Глаза горят так ярко, что я и сам проникаюсь её энтузиазмом:

— Тебе понравится, обещаю.

Даже забавно, что я никого не катал до неё. И мне нравится мысль, что первой будет именно она. Мой глупый и смелый Львёнок.

Я предупреждаю Лейн о том, чтобы она держалась за меня как можно крепче, и показываю всё, на что способен мой байк, лавируя по улицам Санта-Моники. Наслаждаюсь теплом её тела, иногда визгом или звонким смехом. Такая забавная. Особенно на крутых поворотах.

Давно я не смеялся с таким удовольствием.

У дома я сбрасываю скорость и через пару минут останавливаю байк напротив гаражных ворот. Ставлю его на подножку и спрашиваю Львёнка через плечо:

— Понравилось?

— Безумно! — хохочет она, обнимая меня крепче. — Спасибо огромное, Дилан!

Я пальцами обхватываю её руку у меня на груди и касаюсь губами ладони, улыбаюсь:

— Хочешь научиться сама ездить на байке?

— Правда? Ты будешь меня учить? И байк не жалко?

— Он будет в порядке, не переживай, — смеюсь я.

Львёнок слезает с мотоцикла, продолжая держаться за мою руку, и сужает глаза:

— Ты уже кого-то учил?

— Просто поверь мне на слово, — хмыкаю я.

На пороге дома появляется мать и зовёт нас с Лейн в дом. Я слишком естественно обнимаю девчонку одной рукой за плечи, пока мы идём к крыльцу. Но сейчас об этом думать не особо хочется.

Сейчас мне легко и приятно.

Мать сразу провожает нас на кухню, и я с удивлением понимаю, что обед она готовила сама, чего уже давно не делала. После жизни с отцом, она ненавидела стоять у плиты. Что, впрочем, не удивительно — если у неё хоть маленько что-то пригорало, её муж-ничтожество превращался в монстра. В прямом смысле этого слова.

До сих пор воротит от воспоминаний.

— Дилан? — выводит меня из размышлений голос матери. — Что-то не так?

— Всё в порядке, — глухо отзываюсь я и отодвигаю стул для Львёнка.

Когда она присаживается, я касаюсь губами её волос, вдыхая в себя нежный аромат цветов с чем-то цитрусовым. Мама на это задумчиво закусывает губы. Я возвращаю ей её вопрос:

— Что-то не так?

— Нет, — берёт она себя в руки, тоже садясь за стол. — Всё замечательно. Садись же скорей! — Мама дожидается, пока я займу стул рядом с Львёнком и начинает свой допрос: — Итак, для начала расскажите, как вы познакомились?

Львёнок коротко смотрит на меня и робко улыбается:

— Мне кажется я всегда знала Дилана. На расстоянии. Ну то есть... Кто в школе не знает Дилана Холда — лучшего игрока в баскетбол, который раз за разом отказывается стать капитаном команды.

На зло отцу, да.

— А также мало тех, кто не знает двойняшек-Лейн, — киваю я. — Однажды они доведут Гарсию до инфаркта.

Лейн смотрит на меня страшными глазами, я ей улыбаюсь, а мама весело замечает:

— И, судя по сегодняшнему событию, ты, Дилан, решил помочь в этом деле одному из них?

Теперь Львёнок заливается краской, а я начинаю хохотать. Через секунду за столом смеются все.

— Значит, у тебя, Бонни, есть брат или сестра? Расскажи нам о своей семье, пожалуйста.

Я знал гораздо больше того, что в следующие полчаса Львёнок рассказывает о