Шрифт:
Закладка:
У входа в канцелярию Гарсия останавливается и открывает двери, пропуская нас вперёд. Женщина в медицинской форме, стоящая у стойки миссис Чанг, оборачивается на звуки и удивлённо приподнимает брови, глядя на Холда. Миссис Чанг поднимается на ноги, завидев директора:
— Мистер Гарсия...
— Чудесно! — перебивает он своего секретаря. — На ловца и зверь бежит! Вы двое — садитесь, — указывает он нам с Холдом на сидения. — А вы, мисс Грин, будьте добры пройти в мой кабинет. У меня к вам серьёзный разговор по поводу вашего сына.
Женщина опускает взгляд на наши с Дилоном сцепленные руки и, спрятав улыбку, кивает.
Выходит, она — мама Дилана?..
Боже, как стыдно!
Я аккуратно высвобождаю свою руку, падаю на сидение и прячу горящее лицо в ладонях. Безумно хочется плакать.
Рядом присаживается Холд:
— Перестань, Львёнок, мы не сделали ничего плохого. Просто Гарсию бесит, что мы целовались в святая его святых, вот и всё.
— Но что подумает обо мне твоя мама? — глухо каюсь я. — Она же решит, что я...
— Ты её не знаешь, — холодно обрывает меня Холд. — Поэтому не берись судить о её мыслях.
Меня обмывает новая волна стыда, я беру себя в руки, выдыхаю и нахожу пальцами своё колечко. Смотрю на Дилана:
— Твоя мама работает в больнице?
— Да, врач отделения первой помощи. — Дилан закидывает руку на спинку позади меня, а пальцами второй перехватывает у меня колечко. Я вздрагиваю, когда его пальцы задевают мою кожу. — Что оно для тебя значит?
Я опускаю глаза и отвечаю тихо:
— То, что одно время у меня было счастливое детство.
— Оно из пластика. Какой-то детский игрушечный набор?
— Жвачка, — улыбаюсь я. — Последние угощение от папы.
— Сколько тебе было, когда он умер?
Я смотрю на Дилана, он продолжает разглядывать колечко, и не ясно о чём он думает.
— Восемь, — отвечаю я. — Его вызвали на работу, но я не хотела его отпускать, и тогда он вынул из кармана пиджака этот наборчик — у него всегда находилось что-нибудь из сладостей для нас с Ро — и пообещал, что вернётся ещё до того, как из жвачки исчезнет вкус — так это будет быстро. Я начала её жевать тут же. А папа, смеясь, надел колечко на мой палец и сказал: что пока его нет, оно будет меня охранять. С тех пор я с ним не расстаюсь. Думаешь, это глупо?
— Не думаю.
Дилан поднимает на меня глаза и смотрит так пристально и понимающе, что у меня в горле собирается ком. Я зажмуриваюсь и бросаюсь на его грудь, обнимая за талию. Холд напрягается. Замирает, словно не знает, что делать в такой ситуации. Или же... ему не приятно. Но спустя пару секунд он выдыхает и прижимает меня к себе ещё сильней, касаясь губами моей макушки.
Безумно приятно и спокойно.
Кто-то тактично кашляет, и я резко отстраняюсь от Дилана.
— Мама, — сухо кивает женщине он, вытягивая ноги и скрещивая руки на груди.
Само равнодушие и спокойствие.
Я осторожно смотрю на мисс Грин, она мне улыбается и протягивает руку:
— Не будем ждать, пока мой сын представит нас друг другу. Тем более, нас заочно познакомил мистер Гарсия. Меня зовут Элина, Бонни.
— Рада знакомству, — тихо говорю я, пожимая её руку.
— Итак, вы двое поступили безрассудно и некрасиво, по словам директора, и я вынуждена провести с вами серьёзную беседу. Как на счёт обеда в нашем доме, Бонни?
Не могу понять: она говорит серьёзно или так шутит?
— Я...
— Мам, не стоит, — не одобряет её идею Холд.
Элина Грин делает шаг вперёд и говорит напряжённым шёпотом:
— Чистое везение, что в этот момент я оказалась здесь, иначе Гарсия уже вызвонил бы твоего отца, как он любит это делать. Поэтому будь хорошим мальчиком, и позволь мне познакомиться поближе с этой милой девочкой. Я ведь не прошу слишком много, верно?
Я не знаю, почему этой женщине так важно со мной познакомиться, но чувствую это по её интонации и вижу желание этого в её тёмных, как у Дилана, глазах.
Она переживает, что сын ей откажет.
— Я с удовольствием приду к вам на обед, мисс Грин, — скороговоркой выдаю я.
На Холда смотреть боюсь. Возможно, он считает, что наши отношения ещё не доросли до обедов с родственниками. На самом деле, так оно и есть, но что-то в его матери заставляет меня поступить так, как я поступила.
— Значит, вопрос с Гарсия решён? — спрашивает Дилан. — Мы свободны?
— Да. Ваше наказание: серьёзная беседа со взрослым и... мытьё полов в спортзале в течении недели. Отдельно друг от друга.
— Отлично, — поднимается он на ноги и идёт мимо матери. — Я в душ.
Мы с мисс Грин переглядываемся, и, кажется, обе выглядим виновато.
Наверное, потому что завели Дилана в ловушку.
Глава 18. Дилан: я не верю в любовь, Львёнок
Судя по звуку, репетиция ещё не закончилась.
Я останавливаюсь у окна в музыкальный класс и нахожу глазами Лейн. Она смотрится инородно в своём лёгком светлом сарафане среди «Дьяволиц», упакованных в кожу с цепями и шипами. Ещё эти их розовые волосы...
Но кое-что всех девчонок объединяет.
Они все, как одна, наслаждаются своим делом. Отдаются музыке, как парню, от которого без ума.
Такой же увлечённой и страстной Лейн была со мной всего пару часов назад.
Я веду шеей, ощущая отголоски той злости, что захлестнула меня с головой, когда появился чёртов Гарсия.
Но, должен признать, появился он вовремя.
Иначе я не смог бы остановиться.
Безрассудно отзывчивая... И к своей печали, слишком желанная.
Впрочем, наша со Львёнком связь — дело решённое, просто я не хотел бы, чтобы она жалела о месте, где это случится. Пусть я чудовище, но она-то — нет. Почему-то не могу позволить себе разбить её розовые очки.
Понятное дело, что однажды придётся, но я вполне способен уменьшить урон, что буду вынужден нанести.
Я снова смотрю на Львёнка: тонкая фигурка с массивной гитарой наперевес. Лицо раскраснелось, влажные прядки волос липнут к вискам, брови сосредоточенно сведены, а губы плотно сжаты. Пальчики, от которых не ждёшь особой силы, ловко управляются с тугими струнами.
Потрясающая.
Ей может
