Шрифт:
Закладка:
Боже мой, это действительно Антон Орешин.
Словно прочитав мысли и дабы лишить всех сомнений, Антон выглянул в проход и помахал, улыбаясь при этом так широко, что лицо его должно бы треснуть.
Кошмар!
Он сидел непосредственно возле туалетных комнат и наверняка слышал мои панические причитания. Странно, что не смеялся в голос. Хотя, очень может быть, что смеялся, я просто не услышала. Антон Орешин же у нас из тех идиотов, кому смешна даже пролетающая мимо муха, а тут такой момент. Моментище! Теперь можно не сомневаться – мою «туалетную» историю услышит весь наш университет в очередном подкасте.
А я умру со стыда.
Как проклятый Орешин оказался в моем самолете?
Я жалко всхлипнула.
Моя соседка, милая женщина, всю дорогу предлагавшая мне мятные леденцы, посмотрела на меня с сочувствием и протянула очередную конфетку. Если меня и интересовала конфетка, то только в качестве метательного снаряда – хотелось запустить ее Антону Орешину в лоб! Потому что, когда я обернулась, чтобы еще раз – последний! – убедиться, что мне не померещилось, Орешин опять глазел в мою сторону! И опять с этой своей многообещающей улыбочкой.
Мне конец.
Нет сомнений, эту историю, не самую эпичную и, если не преувеличивать, не самую позорную, Орешин выставит в таком свете, что мне потом захочется смыть себя в унитаз. На мне наверняка какой-то сглаз. Или проклятье. Или что там еще бывает, когда в один момент жизнь переворачивается с ног на голову, и неудачи начинают сыпаться как из рога изобилия.
Самолет приземлился, пассажиры взметнулись со своих кресел, торопясь вытащить ручную кладь, а я все сидела на месте с пылающими от стыда щеками. Как только проход немного освободился, собрала вещи и встала в общую очередь.
– Можно поздравить леди с облегчением? – раздался голос над ухом.
– Ха-ха, как смешно, я захотела в туалет! – Я даже оборачиваться не стала, прекрасно представляя себе физиономию Орешина. Она у него всегда одинаковая: усмешечка на пол-лица, глаза хитрющие, злополучные ямочки на щеках. Все, чтобы заманивать жертв, а потом их обсмеивать в своем подкасте.
К сожалению, в проходе некуда было убежать и даже отойти, разве что по головам других пассажиров преодолеть очередь. Так и пришлось еле-еле двигаться вперед, чувствуя, как Орешин дышит в затылок. И еще улыбается! Честное слово, я спиной ощущала эту его многообещающую улыбочку!
Из самолета я вырвалась, словно птица из клетки, и на голову тотчас обрушился сумасшедший ливень. Дождь лил стеной, я взвизгнула и побежала по трапу, следуя за остальными пассажирами в автобус, который должен довезти всех до аэропорта. Автобус стоял рядом, но за какую-то минуту я успела промокнуть до нитки.
Забежавший следом Орешин тоже, хоть одна хорошая новость!
– Погодка та еще, – сказал Антон. – Ты на побережье или в горы?
– В горы.
– На Новый год?
– Угу.
– Я тоже, – гордо сообщил он, хотя я не спрашивала. Затем посмотрел на меня сверху вниз и добавил: – Ни за что бы не подумал, что ты любительница горнолыжного отдыха до такой степени. Или собралась подрабатывать скребком на заднем канте? Знаешь, вместо ратрака склоны выравнивать.
Я покраснела от злости и отвернулась – никогда не могла отвечать ему по достоинству. Выходило то грубо, то неловко, то и вовсе нелепо! Как водится, остроумие пропадало в самый ответственный момент, оставляя меня в гордом одиночестве против ушлого врага. А раз такое дело, лучше помалкивать.
Хотя ранее все мои потенциальные ответы осложнялись моими выдумками: пока вспомнишь, где, что и как наврала, разговор уже сто раз менял направление. Пожалуй, когда у меня появятся дети, объясню им, что врать не столько нехорошо, сколько сложно и энергозатратно.
Орешин, словно не увидев, что я не настроена на беседу, продолжил болтать:
– Как поливает! Совсем не зимняя здесь атмосфера. Но не переживай, в горах снежно, если на побережье дождь, значит, там снег. И очень обильный, судя по тому, как льет.
Про снег я уже все знала.
Мама все уши прожужжала, описывая чудесные виды. Они проснулись утром и глазам не поверили: мир вокруг стал белым и сказочным, а снега выпало полметра за одну ночь. И сейчас, когда я стояла в автобусе мокрая до нитки, мне тоже в такое не верилось. От аэропорта до горнолыжного курорта всего час пути на такси, и такая разница? В горах устойчивый и снежный минус, а в районе аэропорта мокрый и дождливый плюс.
– Ты с кем прилетела?
– Одна.
– Правда? Хотя, зная тебя, не удивлен.
– И на что ты, интересно, намекаешь?! – Я резко повернулась и уставилась в смеющиеся карие глаза. Конечно, Орешин опять надо мной смеялся, как иначе! Придурок, вот настоящий придурок!
– Ни на что. Так… – многозначительно протянул он.
– Родители с братом прилетели на два дня раньше, понятно? Я сдавала зачет.
– Конечно. Конечно…
– Ты сам один!
– Вовсе нет. Я с друзьями – они сидели в начале самолета и, наверное, уже в аэропорту получают багаж.
Автобус тронулся, и мы тоже отправились в аэропорт. Из колонок звучала классическая новогодняя «Last Christmas» группы Wham! но ливень за окном совсем с ней не сочетался. Ну ничего, совсем скоро вокруг будет снег и настоящий Новый год.
Я достала телефон, чтобы позвонить маме – родители должны меня встретить.
Глава 29
– Дорогая, прости! – причитала мама, в ее голосе звенела неподдельная тревога. – Мы несколько часов не можем спуститься из горной деревни, чтобы сесть на такси. Подъемники отключили из-за непогоды. Сюда машину тоже подогнать не удалось – дороги завалены снегом, а когда этот снег уберут, неясно! Говорят, что только после окончания снегопада, такой здесь порядок уборки.
Багажа у меня не было, только рюкзак с подаренным Зоей шлемом, поэтому я проскочила сразу к выходу, надеясь быстро прыгнуть в машину и с космической скоростью уехать от Орешина с его шуточками. А тут вон оно что…
– Как же тогда я до вас доберусь?
– Я поговорила с персоналом, возможно, за тобой приедут на снегоходе. Главное, доберись до городка и подъемника. Не волнуйся, Санечек, мы с папой что-нибудь обязательно придумаем!
– Неужели снега так много, что не работают подъемники?
– Много, – печально подтвердила мама. – За сутки больше метра нападало, наверху настоящая буря! Ничего не
