Мама тяжело вздохнула, словно они и правда уезжали на год, и я не прилечу к ним через день, и крепко меня обняла, а потом расцеловала в щеки. Папа обошелся ударом в плечо, напоминанием о будильнике и советом как следует поесть перед сном, чтобы еда не приснилась.

Семья уехала в аэропорт, а я против всякой логики сразу начала по ним скучать. Квартира показалась пустой и безжизненной. Хотелось уйти к Зое, но она собиралась в Питер, о чем написала еще утром. Ее рейс вылетал всего через несколько часов.

Вместо Зои я написала Юльке Ефремовой, моей соратнице по неудачному зачету. Мы погуляли по городу, выпили ароматный глинтвейн на центральной площади. В какой-то момент мне показалось, что я увидела там Антона, и сердце предательски екнуло. Опять! Но, к счастью, мне только показалось – то был просто парень в яркой куртке. Не Антон, которого давно пора оставить в прошлом. И я смогу, правда. Придет весна, и мне не придется высматривать его куртку в толпе студентов или просто среди горожан. Я, возможно, его даже не узнаю, если он пройдет мимо, потому что не буду о нем постоянно думать.

Да, так все и будет.

А мне осталось только сдать последний предмет.

Василий Львович вернулся после операции крепче прежнего и много улыбался. На зачете раздавал всем мандарины, восхищался наряженными возле корпусов елками и совсем не походил на сурового преподавателя. Он и зачеты поставил всем без исключения и, казалось, даже не слушал, что мы там ему отвечали. Даже нашему чудо-Ринатику, который на любом иностранном языке читал по слогам и только непонятным чудом до сих пор из универа не вылетел, достался зачет. Бедный Ринатик в это даже не сразу поверил и переспросил.

После мы всем дружным коллективом должников (а нас набралось человек десять) отправились на каток. Из-за близости праздников людей там отдыхало просто нереально много, катание превращалось в ходьбу, что меня устраивало, учитывая неспособность справиться с зубчиками.

Зоя без остановки присылала сообщения из Питера, и это были вовсе не красоты города, а в основном бары, музыкальные установки и розововолосая Аленка, играющая на сцене в черной разодранной майке. Как человеку, напрочь лишенному слуха и голоса, мне вся эта музыкальная движуха казалась чуть ли не инопланетной, а присутствие Зои в баре – новогодним чудом.

eyes_wide_shut: Орешина не видела?

sanechek: нет! И НЕ ХОЧУ

eyes_wide_shut: не кричи на меня:)

sanechek: Я НЕ КРИЧУ!

eyes_wide_shut: тогда почему у меня заложило уши?

sanechek: видимо, Аленка твоя так играет:)

eyes_wide_shut: ну-ну. Ты там скоро домой? Уже девять вечера

sanechek: мама, перелогинься, я тебя узнала. Зоя – хватит раздавать свой пароль всем желающим

eyes_wide_shut: так скоро или нет?

sanechek: скоро, скоро

Недоумевала по поводу странного вопроса я недолго, потому что скоро оказалась возле родного подъезда. Несмотря на белизну снега, было темно. И безлюдно, даже вечно гуляющие собачники уже разошлись по домам.

Поэтому, когда за спиной хлопнула дверь машины, я невольно обернулась. И… увидела, как ко мне приближается человек в черном – в темноте он выглядел безликой длинной тенью. Так, подъезд уже рядом, какого черта я не достала ключи заранее? Это же хорошая привычка – так и в тепле быстрее окажешься, и встреч в темных переулках избежишь… Я пыталась нащупать в сумке ключи, но они, разумеется, исчезли, словно в другое измерение провалились! Человек в черном тем временем приближался ко мне и выглядел уверенным, шел целенаправленно, и в руках у него что-то было. Что-то, похожее на мешок, который так удобно накинуть на голову.

Мамочки мои!

– Эй! – крикнул предполагаемый похититель. – Не торопись!

Я отвернулась к двери подъезда в полнейшем ужасе. И дома, как назло, никого… Я быстро набрала на домофоне квартиру соседки – она пенсионерка, спасать меня не выбежит, так хоть полицию вызовет. И еще может так отчитать, даже через домофон, что легко спугнет любого похитителя.

Длинные гудки ворвались в морозную тишину, соседка не отвечала.

В этот момент рука незнакомца легла на мое плечо…

– Ты в наушниках, что ли?

Я завопила. Соседка из домофона тоже. И только Слава молча ждал, когда уже это все закончится. Правда, в один момент он не выдержал, подошел и вырубил домофон. Я же прикрыла глаза и привалилась спиной к двери.

– Ты меня напугал, – это дар речи ко мне вернулся. – Не узнала тебя в темноте.

– Я понял.

– Нельзя к людям подкрадываться без предупреждения.

– Без предупреждения? Зоя не сказала, что я здесь?

– Нет.

– Поэтому ты так долго шла, – догадался Слава и протянул мне сверток, что держал в руке. Оказалось, это вовсе не пакет для похищения. – С Новым годом тебя, в общем. Зоя вчера не успела, а сегодня… вот.

Сверток я приняла дрожащими руками.

– Хочешь чай или кофе?

– Нет, мне домой надо. С праздником, – повторил Рогачев и поторопился к припаркованной неподалеку машине. А я секунды за две нашла ключи – само собой, если момент не критический и за спиной не маячит маньяк, они сами в руку прыгают, и зашла домой.

sanechek: твой гений довел меня до сердечного приступа!

eyes_wide_shut: даже не сомневалась, что все у вас пройдет весело

В свертке скрывался новогодний подарок, юмористка-Зоя подарила мне новый горнолыжный шлем, стильный и минималистичный. Запомнила, как старый я постоянно звала то каской, то ведром, его папа выбирал еще несколько лет назад, забыв со мной проконсультироваться. Хватал на «горячей распродаже» и, подозреваю, даже с огромной скидкой стал единственным покупателем этого ведра.

sanechek: это слишком дорогой шлем

eyes_wide_shut: люблю тебя:) поэтому знаю, что шлем тебе необходим. Возможно, даже сразу два. Или три

sanechek: ха-ха! Вообще-то, я хорошо катаюсь!

eyes_wide_shut: посмотрим, когда встретимся в январе и ты будешь целой и невредимой. Тогда, возможно, поверю

sanechek: спасибо за шлем. И я тоже тебя люблю:)

eyes_wide_shut: не забудь завтра завести будильник

sanechek: мама! Опять ты!

eyes_wide_shut::)

Глава 27

Несмотря на опасение вообще всех, я не проспала, не опоздала, не перепутала день или год, не села в другое такси и даже не приехала в другой аэропорт. Какая-то у меня подмоченная репутация, если подумать. Я же не настолько неудачлива,