понять по ее постоянному раздражению на него. Ее бесят его манеры, его шутки, а иногда и само его существование в этом мире. И то, что внешне порой выглядит как принятие, на самом деле является проявлением терпения. Она его терпит. Иногда проще промолчать и внешне согласиться, но к реальному, любящему принятию это никакого отношения не имеет.

Когда женщина любит, она принимает целиком, или, по крайней мере, стремится к этому, не пытаясь переделать мужчину.

Героиня книги «Невыносимая легкость бытия» всю жизнь пытается принимать своего возлюбленного целиком. Она принимает то, что, вообще говоря, невыносимо болезненно для нее: факт, что он наслаждается и другими женщинами, кроме нее. Она говорит себе: «Если я его люблю, я должна это принять. Это и значит любить. А если я не готова это принять, значит, я не люблю».

В жизни есть определенный парадокс. Мы стремимся дать другому то, в чем сами нуждаемся. И как мы сказали, одна из главных, если не главная, потребность любой женщины – это потребность быть принятой.

Мы уже говорили про желание и про то, какую огромную роль это желание играет в жизни женщины. Женщине важно, чтобы другой принял ее право на собственное, отдельное и независимое желание. И именно этого принятия она часто ждет от мужчины, которого любит.

ЛЮБИ МЕНЯ ТАКОЙ, КАКАЯ Я ЕСТЬ

Истерические женщины особенно склонны требовать принятия от другого. Именно они любят бороться за права всех отверженных – тех, чье желание не принимается обществом и делает их изгоями.

Желание женщины быть принятой такой, какая она есть, уходит корнями в отношения женщины с ее матерью. И за всей этой шумной борьбой за права отверженных часто стоит отчаянная потребность женщины быть принятой собственной матерью. «Мама, прими меня такой, какая я есть!»

Вообще, главная глубинная боль женщины обычно располагается в отношениях с матерью. Например, у той же героини из «Невыносимой легкости бытия» мучения и боль в отношениях с возлюбленным берут начало в отношениях с ее матерью, которая ее не принимала.

Женщины ищут материнского принятия и любви от мужчины. И вопреки расхожей фразе: «Нашла себе папочку», женщины в мужском обличии часто ищут – и не находят – принимающую мать. Многие из них, сами того не осознавая, тратят всю свою жизнь на то, чтобы заслужить материнское принятие.

ВЗГЛЯД СЕРГЕЯ СТИЛЛАВИНА

Мы переживаем очень странное время жестких контрастов, в котором назойливо пропагандируется отказ от золотой середины. Если посмотреть наши медиа, то люди либо ржут как кони, либо, скрючившись, почти бездыханно лежат на краешке кровати в глубокой неизлечимой депрессии; либо хлещут водку-вискарь-винчик-пивчанский до состояния невменяемости, либо пафосно вещают о здоровом образе жизни, в котором нет ни капли алкоголя, потому что «алкоголь – это страшный яд». И наконец, либо густо кладут шмат маргарина на бутерброд с полукопченой колбасой и прихлебывают все это чайком с четырьмя ложками сахара в стакане, либо ходят с недовольными личиками по веганским магазинчикам и интересуются, насколько экологичен вот этот тщедушный листик салата?

Люди потеряли состояние покоя, нормы, достаточности. Постоянно требуются эмоции, вслед за каскадом которых, разумеется, идет выгорание.

Все то же самое касается и денег: люди говорят либо о нищете, которая вызывает ужас, либо о богатстве, которое недостижимо, и невозможно повстречать человека, довольного своим материальным положением. Потому что, если ты скажешь, что доволен, тебе тут же прилетит от женщины: «Как, ты не развиваешься?!» – в переводе с женского на русский это означает, что твой доход не растет с каждым годом настолько, чтобы покрывать беспрестанно возрастающие желания семьи.

Шарлатаны рассказывают небогатым женщинам сказки о том, что «женская энергия» – это неосязаемые и не фиксируемые никакими приборами так называемые «вибрации», а мужская энергия – это тупо деньги, причем хороший мужчина («тот самый» и «настоящий») только тогда ощущает себя мужиком, когда спускает свою «энергию», то бишь деньги, на любимую женщину. Вот он бегает по улицам с набитым лопатником и ищет, где бы взять женщину, на которую смерть как хочется спустить все свои деньги! Ну а если у мужчины такого желания нет, так он не настоящий, не тот самый и вообще не мужик.

У самих женщин с деньгами сложные отношения, потому что деньги бывают разными – свои собственные, его деньги и наши. Свои достаются тяжело, а его деньги в идеале должны стать «нашими», то есть моими! Каждый помнит, как заработал свои самые первые деньги – какая это была гордость и как высоко они ценились, даже если родители выдавали тогда на карманные расходы гораздо больше. И тратились они по-разному: с родительскими можно было расстаться легко, не задумываясь, а заработанные чаще всего шли в копилку – на что-нибудь стоящее. Вот это разное уважение к чужим и своим деньгам у некоторых сохраняется и в семейной жизни.

В нашей стране в советское время мужчин воспитывали в традиции полной финансовой капитуляции перед женщиной: внушалась мысль о том, что женщина от природы своей наделена неким даром ловкого обращения с деньгами, поэтому все заработанное мужчина должен передавать ей для своего же собственного блага. И кормилец, отдавший жене всю свою зарплату, должен был унизительно просить себе карманные деньги! Фактически мужчина у нас был пожизненно оторван от денег, поскольку в подростковом возрасте и до окончания вуза их у него в принципе не было, а во время учебы он женился, чтобы, устроившись на работу, тут же начать передавать все свои средства ненаглядной супруге.

Возникал определенный парадокс социального равенства между мужчинами: какую бы должность ты ни занимал, какой бы профессии себя ни посвятил – у тебя все равно отбирали все деньги, поэтому положение крупного инженера ничем не отличалось от положения рабочего. Различия проявлялись, когда оба оказывались в обществе с женами: тут сразу становилось заметно, у кого имеется только скромное пальтишко, а у кого – норковое манто, но в чисто мужской среде царило социальное единство и полное взаимное сочувствие мужской обреченности.

Я хорошо помню сцены из моего детства, как моя разлюбезная бабуля распоряжалась деньгами деда. Я уже упоминал, что он был главным конструктором крупного оборонного предприятия (по сегодняшним меркам – целого холдинга или концерна), и его зарплата вместе с персональной пенсией достигала более 600 советских рублей. Для вашего понимания, командир атомной подводной лодки получал порядка 500, а инженер – около 150–180 рублей, и кстати, на эти деньги можно было жить без всякого ощущения бедности.

Так вот моя бабушка, как