Хьюги и Такао были странные, но в принципе понятные. А вот Харуна и Киришима, сами себя назначившие то ли опекунами, то ли няньками Макие Осокабэ… Хотя, они ведь сейчас действительно «все в одной лодке».

— На самом деле, не всё так плохо, — заявил он, изо всех сил демонстрируя уверенность. — И мы можем победить в этом бою.

— Наш капитан — оптимист! — весело хмыкнула Йори.

— Ты это серьёзно? — состроил скептическую мину Кёхей.

— Гонзо всегда серьёзен, — ответила вместо него Иона, причем в её обычно безэмоциональном голосе на этот раз отчетливо прозвучали нотки укоризны.

— Ладно, ладно, сдаюсь! — вскинул руки Кёхей. — Наш капитан велик и грозен. Но всё же, какой будет план?

— План…

Договорить Гонзо не успел, встрепенувшаяся Иона внезапно сообщила:

— Поступил запрос на соединение.

— От кого?

— С флагмана Второго флота, но это не сама Конго, идет видеоканал.

— Хм… — Гонзо на секунду озадачился, — интересно. Выведи на экран.

На большом мониторе возникло изображение русского, сидящего в рубке… звездолета, не меньше.

— Капитан Чихайя, Иона-сан, — кивнул тот, затем чуть склонил голову, приветствуя остальных. — Дамы и господа.

— Виктор-сан, — в свою очередь кивнул Гонзо. — Чем обязан радости снова видеть вас?

— Хм… видите ли, капитан, я считаю, что в разногласия, возникшие между вами и флагманом Второго флота, не стоит вмешивать гражданских. Тем более детей.

Гонзо нахмурился.

— Поясните свою мысль, уважаемый Виктор.

— Макие Осокабэ, — русский слегка улыбнулся девочке, но тут же посерьёзнел. — Мне кажется, идущий в бой корабль не лучшее место для неё.

— Ха! Мы тонуть не собираемся, — влез в разговор Кёхей.

— Может да, может нет, — пожал плечами русский. — Вы готовы рискнуть жизнью ребенка?

— Я взрослая! — выворачиваясь из рук Харуны, вскинулась Осокабе.

Русский, вздохнув, покачал головой.

— Макие, поверь, даже взрослым тонуть малоприятно. И ещё менее приятно хоронить друзей. Я думаю, Харуне с Киришимой подобный опыт отнюдь не обязателен.

— И что же вы предлагаете? — поторопился оборвать зарождающийся спор Гонзо.

— Секунду… — изображение русского сдвинулось в угол, открывая карту. — Вот этот остров, не очень далеко отсюда, но вполне достаточно, чтобы боевые действия его не затронули. Конго согласна придать ему статус нейтральной территории. То есть, гарантирует, что ни один корабль Тумана не подойдет к нему ближе, чем на милю, без разрешения проживающих на нем. И, разумеется, не будет стрелять в его сторону. Вообще не будет. Даже если Иона-сан начнет плавать вокруг него кругами. Но вы в свою очередь пообещаете не использовать его, как базу. Зайти, проведать, — сколько угодно, если дойдете, конечно, — но никаких построек.

— То есть, вам удалось убедить флагмана Второго флота…

— Ох, давайте я не буду рассказывать, чего мне это стоило, — русский театрально закатил глаза.

Больше Гонзо не колебался. Несмотря на показное спокойствие и уверенность, он лучше, чем кто-либо из его команды понимал, что шансы прорваться у них где-то пятьдесят на пятьдесят.

— Передайте мою бесконечную благодарность Конго-сама за столь великодушное предложение, — он уважительно поклонился, демонстрируя признательность.

— Непременно, капитан Чихайя, — русский чуть нетерпеливо кивнул. — Итак, ваше решение?

— Разумеется, мы согласны. Будет лучше не втягивать Макие в наш небольшой спор с флагманом Второго флота.

— Прекрасно. Я буду у вас… — русский скосил глаза куда-то за пределы экрана, — через двадцать минут, на эсминце «Симакадзе». Потом, ещё пару часов до острова, отвезти девушек, ну а затем мы с вами вернемся к… отложенному вопросу.

Эпизод 15. Детский лепет

— Блин, чистая магия, — чуть озадаченно пробормотал я, глядя, как Харуна создаёт из наноматериала подобие палатки.

Ну в самом деле, как ещё охарактеризовать процесс, когда сыплющийся из транспортировочного рукава эсминца наноматериал, повинуясь жесту туманницы, собирается в облако, заполняет голограмму матрицы, а затем, застывает уже готовой конструкцией?

— Слушай, Макие, — повернулся я к девочке, восторженно наблюдающей за «постройкой», — а почему Харуна так над своей шинелью трясётся?

— У неё там ядро во внутреннем кармане, — заговорщицки понизив голос, ответила та.

— Ну, тогда ясно, — понимающе протянул я. — А ты его видела?

— Да, Хару-Хару мне показывала. Красивое! А у Киришимы другой узор. Только я не совсем поняла связь между длиной волны и построением узора.

— Э-ээ… волны?

— Ну да! Цвет Хару-Хару — пятьсот семьдесят один нанометр, а у Киришимы пятьсот сорок два. И если описывать модель взаимодействия… — Макие, оглядевшись, схватила валявшуюся на берегу сухую ветку и, присев на корточки, принялась покрывать песок уравнениями. Быстро-быстро, только рука мелькала.

— Э-ээ… а сами они не объясняли, почему так? — промямлил я, чувствуя себя первоклашкой, забредшим на симпозиум по высшей математике.

— Объясняли, но вот же! — девочка возмущенно потыкала веткой в какой-то значок. — Тогда исключается принцип неопределенности!

— Знаешь, хорошо, что вы так быстро подружились! — поторопился я увести разговор на другую тему, чтобы не демонстрировать, что не понял НИЧЕГО из сказанного и тем более написанного ею.

— Просто они не считают меня монстром, которого нужно держать под замком, — как-то разом растеряв всю свою детскость, буркнула девочка.

— Под замком?

— Угу, вот, это видишь? — она задрала штанину, показывая на светлую полосу вокруг щиколотки. — Здесь браслет-маячок был. Мне, чтобы просто из поместья выйти, надо было каждый раз заявку подавать и ждать, завизируют или нет.

Оправив брючки, Макие подняла голову, испытующе уставившись на меня:

— Ты же знаешь, я не человек. Тоже считаешь монстром?

— Вообще-то, любой ребенок… — тут я, состроив многозначительную гримасу, воздел палец, — это монстр по определению. Но взаперти его держать нельзя.

Взгляд девочки стал настороженным, колючим.

— Почему?

— Да потому что… — оглянувшись, я махнул рукой, подзывая Киришиму: — Переведи с русского, пожалуйста.

— Что перевести? — полюбопытствовала та, подковыляв к нам.

— Вот это:

В каждом маленьком ребенке

И мальчишке и девчонке

Есть по двести грамм