В 1797 году само провидение решило подыграть купцам – в Казани сгорел большой Гостиный двор, после чего император Павел I распорядился «отныне нигде вновь гостиных дворов не строить, и чтоб лавки, нужные для торгов, были в домах». Своя логика в этом имелась, ведь торговля, собранная в одно место, становится более уязвимой для огня. Суздальские купцы облегченно вздохнули (небось и отметили «избавление от докуки» как следует, с поистине купеческим размахом), но уже в 1799 году запрет на строительство каменных торговых рядов был снят.

Купцы «бодались» с городской думой до 1805 года, и для того, чтобы строительство наконец-то началось, потребовалось вмешательство владимирского губернатора князя Ивана Михайловича Долгорукова, который проявлял большую заботу о благоустройстве своей губернии и даже был готов приносить ради этого личные жертвы – так, например, князь уступил свой губернаторский дом под открытую по его инициативе гимназию с пансионом и библиотекой. На сей раз Долгоруков не стал угрожать да уговаривать, а просто приказал снести все старые лавки. «Дабы в здешнем городе Суздале по конфирмованному плану назначенное для гостиного двора место обстроено было лавками… – говорилось в губернаторском послании, – имеющиеся на проложенной по тому плану большой Московской дороге, также на главной и хлебной площадях градских обывателей домы и сады, состоящие не по плану, оные тем градским обывателям снести, вновь проложенную дорогу и площадные места нынешним же летним временем очистить».

Василий Боровиковский. Портрет Павла I. 1796 г.

Дела всегда убедительнее слов – спустя несколько дней семьдесят торговцев заявили о желании участвовать в строительстве новых торговых рядов, а за ними потянулись и другие… Суздальский городничий Алексей Ермолин, сменивший в том же 1805 году Петра Хметевского, показал себя более решительным, чем его предшественник, заявив, что «если осенью этого года они [купцы] не забутят[56] переднюю линию лавок, а с началом весны 1806 года не приступят к их строительству в полной мере, чтобы закончить оную постройку в течение года, то виновных в ослушании начальства будут привлекать к суду». Такое право у Ермолина имелось, поскольку теперь речь шла о неисполнении губернаторского распоряжения.

«Закончить оную постройку в течение года» не удалось, поскольку не было проекта будущего здания торговых рядов. К весне следующего года губернский архитектор Алексей Никитич Вершинский подготовил проект, взяв за основу столичный Гостиный двор. В том же году был заложен первый камень рядов на сто одиннадцать лавок, а само строительство растянулось на целых шесть лет по причине постоянной нехватки средств. Когда средства заканчивались, строительство замирало и приходилось проводить новый сбор денег с купечества, после чего строительство возобновлялось, чтобы через некоторое время остановиться снова… Для начала весной 1806 года было закуплено тысяча сто шестьдесят один пуд извести, более трех тысяч возов необработанного камня и около двухсот тысяч кирпича, на что ушел первый сбор в две тысячи рублей, составивший всего лишь пять процентов от общей стоимости строительства, – ох, в тугую копеечку влетели суздальцам Торговые ряды, и это притом что внутренняя отделка лавок в стоимость не входила, ее производили на свои деньги владельцы.

Короче говоря, долгая была волокита – строили-строили, а когда наконец-то построили, в сентябре 1811 года пожар уничтожил всю деревянную кровлю новых рядов, так что открыты они были лишь в 1812 году. Кстати говоря, железная кровля появилась лишь в 1854 году.

Церемонию открытия Гостиного двора почтил своим присутствием губернатор, который нашел здание «изящным и добротным». Правда, очень скоро мнение князя Долгорукова о суздальском Гостином дворе изменилось. «Гостиный двор с колоннадою, при мне начатой, уже достроен, – пишет он, – и в нем, через пять лавок пустых, в шестой торгуют вздором. Везде свое чванство. Суздальцы захотели вытянуть большой гостиной двор, застроили под ним целый квартал и, ходя взад и вперед, на него любуются». Справедливости ради надо указать, что сами суздальцы нового гостиного двора и не хотели, это губернатор приказал его строить.

Тут можно было бы облегченно выдохнуть, но…

Но в проекте Торговых рядов имелся изначальный изъян. В угоду своим творческим амбициям Вершинский пренебрег соображениями безопасности и подвел западную, или заднюю, линию рядов чуть ли не вплотную к крутому берегу Каменки. Торговцы-спонсоры изначально возражали против этого, но Вершинину все же удалось «продавить» свой проект. В середине 1809 года спонсоры снова забеспокоились и добились губернаторского согласия на убавление количества лавок в середине задней линии, в наиболее опасном месте. Потому в конечном итоге вместо ста одиннадцати лавок было построено сто три, а после к ним достроили еще тридцать пять. Между прочим, в деревянных торговых рядах тоже было сто тридцать восемь лавок.

Панорама Суздаля. 1910–е

Берега реки Каменки. 1900-е

Спустя полвека западная стена Торговых рядов начала рушиться, и опасный участок пришлось разобрать, поскольку укрепить его было невозможно. Ну а в двадцатых годах прошлого века, как уже говорилось выше, были разобраны на кирпич юго-западная и южная линия. В семидесятые годы прошлого столетия были проведены реставрационные работы, итогом которых стало частичное восстановление утраченного, а осенью 2023 года была начата новая реставрация Торговых рядов и, возможно, когда-нибудь мы сможем увидеть их такими, какими они были в год нашествия французов, которые, к счастью, до Суздаля не дошли.

Возведение Торговых рядов не отменяло торговли в домах. На начало XIX века «домовых» магазинов было около тридцати, но самая бойкая торговля конечно же шла в рядах. «Торговые ряды, четыре продолговатых корпуса которых имели внутри открытый двор, сообщающийся с соседними площадями и улицами проездными воротами, – писал в своих мемуарах один из местных жителей. – В южной части ряды были двухэтажными. Торговые лавки размещались по трем фасадам, а весь западный корпус имел в себе лишь склады для товаров. В торговых рядах размещались лавки продовольственных товаров… лавки с красным товаром… лавки галантереи… лавки кожевенных товаров… лавки аптекарских товаров… лавки мясные… и ряд мелких предприятий».

Вот немного статистики того периода. В городе осталось четыре монастыря из былых одиннадцати – Спасо-Евфимиевский, Покровский, Ризоположенский и Васильевский, а приходских церквей было тридцать четыре. Некоторые историки любят сравнивать число церквей с количеством питейных домов и делают из этого сравнения глубокомысленные выводы о состоянии нравов местного общества. Такой подход вряд ли можно назвать научным, но если кому-то хочется поразвлечься, то знайте, что питейных домов в