Шрифт:
Закладка:
Мы вернули грузовик в mercado и решили прогуляться вдоль пляжа. Я сняла туфли. Может, это последняя возможность походить босиком по песку перед возвращением в Юту. Мне стало грустно от пободной мысли. Через какое-то время Эндрю вдруг спросил:
– Надеюсь, ты не против такого Дня благодарения? Конечно, надо было предупредить тебя обо всем.
– Это честь для меня, – возразила я. – Не думаю, что когда-нибудь забуду сегодняшний день.
– Очень надеюсь, мы проводим его здесь не в последний раз.
Я посмотрела на него и улыбнулась.
– И я надеюсь.
– Но очень утомительно.
– Как раз подумала, неплохо было бы вздремнуть. В индейке содержится триптофан. Он действует как снотворное.
– Вряд ли ты съела его столько, чтобы он подействовал, – засмеялся Эндрю. – Я тоже не прочь прилечь.
Мы вернулись в кондо. Пока поднимались к себе, Эндрю спросил:
– Не хочешь полежать вместе со мной?
– Хочу.
Мы пошли в его комнату. Я еще ни разу здесь не была. Спальня оказалась такой же большой, как и моя, так же красиво обставлена, а на стенах висели картины с видами Мексики.
Эндрю заметил, что я их разглядываю.
– Купил их в Тодос-Сантосе.
– Как мило с твоей стороны покупать предметы искусства для чужого интерьера.
Он улыбнулся.
– Меньшее, что я могу сделать.
Я проскользнула в свою комнату почистить зубы, сходить в туалет и ополоснуться. Когда вернулась, Эндрю уже лежал. Я с коленями забралась на кровать, подползла к нему и уютно устроилась у него груди. Не говоря ни слова, он обнял меня, прижавшись подбородком к моей голове. И я уснула под умиротворенный стук его сердца.
Глава двадцать восьмая
Любила ли я когда-нибудь так сильно? Подвергала ли свое сердце такому риску?
Дневник Мэгги Уолтер
Мы проспали почти до шести вечера. Вернее, проспала я. Эндрю встал раньше и нежными прикосновениями пытался разбудить меня.
– Через десять минут нужно выходить, – прошептал он.
Я перевернулась на другой бок.
– Выходить?
– У нас заказан столик.
Села и зевнула, прикрывая рот рукой.
– Куда мы идем?
– Веду тебя в один из своих любимых ресторанов. Он называется «Мона Лиза на закате».
– Звучит романтично.
– Идеальное место для завершения нашего отдыха.
Завершение. Это слово больно резануло по сердцу. Я не хотела никакого завершения.
Ресторан «Мона Лиза на закате» находился недалеко от нашего кондоминиума. Оставив машину парковщику, мы вошли в здание, чтобы подтвердить, что пришли, хотя обеденная зона по большей части располагалась под открытым небом – несколько террасных патио с деревянным или выложенным плиткой полом, бассейны с ярко-синей водой, столы, застеленные белыми льняными скатертями, и чаши для огня.
– В этот ресторан нельзя прийти просто так, – сказал Эндрю, когда мы вошли. – Он очень популярен. Я заказал здесь столик в тот же вечер, когда ты согласилась поехать. Мне повезло, один оказался свободным.
– Получается, ты продумал все заранее.
– Не люблю полагаться на шанс.
Метрдотель, высокий, симпатичные мексиканец провел нас к столику на краю самой нижней террасы. Оттуда открывался чудесный вид на берег и Тихий океан, который теперь отступал вместе с солнцем.
Эндрю дал мужчине чаевые и с самодовольным видом уселся на стул. Тут же подошла пожилая благовидная мексиканка и выдала меню.
– Buenas tardes.[82]
– Buenas tardes, – повторил Эндрю. – ¿Qué tal?[83]
– Muy bien.[84] – Она взглянула на меня и перешла на чистый английский. – Что бы вы хотели выпить?
– Позволь заказать мне, – опередил Эндрю.
– Да, конечно.
– Принесите, пожалуйста, по бокальчику «Дом Перионьон» две тысячи четвертого года.
– Muy bien. Готовы сделать заказ?
– Мы еще посмотрим меню. А между тем не могли бы вы принести нам закуску из кальмара и карпачо?
– Sí.
– «Дом Периньон»? – воскликнула я, когда женщина ушла. – Шампанское?
– У нас же праздник.
– Что же мы отмечаем? – улыбнулась я.
Он показал на запад.
– Солнце. И избавление от САР.
Я взглянула на горизонт.
– Но солнце уходит.
– Завтра оно вернется.
– Тогда уйдем мы, – вздохнула я. – Интересно, какая сейчас дома погода.
– Не хочу пока говорить о возвращении домой.
– Прости. А о чем ты хочешь поговорить?
– Может быть, о настоящем? – спросил он.
– За это надо выпить, – поддержала я. – Лучше пить за это, чем за одиночество.
– Или твою машину, – добавил Эндрю и огляделся. – Ресторан «Мона Лиза на закате» считается одним из лучших в мире. Кажется, «Нью-Йорк таймс» поставила его на пятое место по крутости.
– Не знала, что у них есть рейтинг крутости ресторанов.
– Есть, есть. Это часть рейтинга общей атмосферы.
– Кухня у них не хуже атмосферы?
– Думаю, не хуже.
Я открыла меню.
– Что мне заказать?
– Советую взять гребешки или лингуине[85] с лобстером, но здесь на самом деле все вкусное.
Вскоре вернулась официантка с закусками и шампанским. Я сразу принялась за кальмаров. Они были слегка обжаренными и свежими.
– Божественно!
– Я подумал после страшных историй о кальмарах-людоедах, тебе будет приятно съесть одного из них.
Я сунула в рот колечко.
– Ты прав. Чувствую себя всемогущей.
Он тоже взял несколько колечек и сказал:
– Наисвежайшие. Скорее всего, их выловили в паре миль отсюда. Обожаю кальмаров, но пока они доберутся до Юты, превращаются в резину. С таким же успехом можно жевать покрышки.
– Точно, – согласилась я. – Но эти просто восхитительны. И мне так нравится, что их подают с пекорино. Один из моих любимых сыров.
– Всегда забываю, ты ведь профессиональный гурман.
– Кажется, я уже все перепробовала.
– От этого тебе только труднее угодить.
– Мне несложно угождать. Просто я… придирчива.
– Надеюсь, речь все еще идет о еде.
Я выпила, посмотрела на него и улыбнулась.
– Возможно.
Через несколько минут снова подошла официантка, чтобы взять у нас заказ.
– Решила, что заказать? – спросил Эндрю.
– Пожалуй, гребешки, – ответила я, – и домашний салат.
– А мне лингуине с лобстером.
Мы отдали женщине меню, и она ушла.
– Тридцать лет назад ресторан открыл один итальянец. Звали его Хорхио. Заведение свое он назвал Ristorante da Giorgio[86]. В нем не было ничего
