Шрифт:
Закладка:
А когда мы уже прощались, Соул вдруг спросил:
– Ты не говорила с Эфангой после поединка?
Меня передёрнуло, и вовне плеснули эмоции – раздражение, гнев, страх. Реакция, недостойная эмпата, но вполне объяснимая для человека, недавно перенесшего сильный стресс.
– Нет, – сухо ответила я. – И не собираюсь.
Соул рассеянно крутанул на блюде продолговатый свиток в тубусе – тот самый, который «украл» Итасэ. Край, помеченный красной лентой, указал строго на запад и замер, как примагниченный.
– Не то чтобы я тебя не понимал… Но ты всё-таки попробуй. Нет, я серьёзно, – ободряюще улыбнулся Соул. – Эфанга не враг тебе. Он один из старейших мастеров, и нет никого более преданного Лагону. Разве что мастер Оро-Ич, но тут вернее будет сказать, что он и есть Лагон.
– Лагону, может быть, Эфанга и не враг. Но мне он ничего хорошего не сделал, скорее наоборот, – терпеливо объяснила я, но Соул только отмахнулся:
– Это как раз неважно. Я ведь не говорил, что тоже попал к нему не совсем по своей воле? Нет, вроде не говорил… Вот говорю. Но и это неважно, на самом деле. Ты ведь не злопамятная и не мстительная, Трикси, – серьёзно взглянул он на меня снизу вверх и постучал себе по виску: – Я слышу. Вот и не учись плохому. Многие молодые маги поддаются искушению и начинают поклоняться силе. Они живут тем, что вечно ищут себе достойных врагов, а когда не могут найти – создают. Иногда из самых близких людей, Трикси, или из тех, кто мог бы стать опорой для них. А вернуться к себе потом нелегко.
Я не сдержала улыбку – слишком он напомнил мне Энтони.
– Хочешь сказать, что тебя беспокоит мой моральный облик?
– Именно, – подтвердил Соул и вдруг фыркнул прямо в пиалу с шергой: – И аргумент второй, обычная житейская мудрость: не стоит оставлять за спиной недоразумение, тем более – потенциальную катастрофу. Лучше поговорить и расстаться по-доброму. Вот, держи, – и он кинул мне злополучный свиток с поэмой.
– Зачем?
– На западе внутренней долины Лагона, у холма, есть песчаное поле. Оно красивое и безопасное, – предусмотрительно уточнил Соул, видимо, заметив, как я начала мысленно перебирать всё, что знаю о пустынях и зыбучих песках. – Вроде пляжа, только океана нет. Но океанский шум слышится. Высоко на склоне холма – терраса наблюдения, сделанная из камня. Погуляй там немного, и тебя пригласят подняться, вот увидишь. Мастеру Эфанге встреча нужна не меньше, чем тебе, но он хотя бы это осознаёт. Поднимешься и вернёшь ему свиток.
Не оставлять за спиной опасное недоразумение… Соул говорил разумные вещи, и, честно говоря, я склонялась к тому, чтобы послушаться совета. Но кое-какие сомнения оставались.
– Прийти я смогу, убедил. А обратно-то меня выпустят?
С ответом Соул замешкался, всего на секунду, но внутренности успели скрутиться в комок от недобрых предчувствий.
– Выпустят, разумеется, – уверенно заявил Соул, глядя на меня безупречно честными глазами. Догадываюсь, у кого Орса подцепила свой фирменный взгляд. – Мастер Эфанга – рассудительный человек.
Собственно, уже этого хватило бы, чтобы отвратить меня от дружеского визита на террасу наблюдения. Однако на полпути домой я вдруг со всей ясностью осознала, что меня там ждёт: пустые комнаты, где всё дышит недавним присутствием Тейта, дурацкие красные шарфы в неположенных местах, разворошённая постель, где подушки хранят ещё запах его волос…
Под ребром резко закололо; я взглянула на небо, провела мысленную черту по своду – и потрусила вдоль неё к западу. А спустя всего полтора часа поисков оказалась у стены, по щиколотку утопая в мелком песке. Снежно-белый на ярком солнце, в полумраке он приобретал насыщенный винный оттенок, а на границе между светом и тенью переплетались завитки всех оттенков красного – бесконечно изменчивый узор. Откуда-то доносился мерный шум волн, одинаково громкий в любой точке странного «пляжа». Но стоило сделать шаг в сторону, на землю – и невидимый океан исчезал.
Эта дивная экзотическая красота приелась мне примерно через четверть часа. Даже голова заболела немного, словно что-то постоянно и незаметно давило на купол. Но когда я утвердилась в мысли, что не стоит будить лихо – пусть себе спит хоть весь день, не жалко – песок вдруг вздыбился лестницей. Дрожащие белые ступени вели на двадцать метров вверх, прямо к террасе наблюдения, издали похожей на гигантское осиное гнездо, прилепившееся к холму.
– Спасибо за приглашение, – пробормотала я и, дважды обозвав себя доверчивой дурой, шагнула на лестницу.
Первый этаж террасы наблюдения представлял собой каменный мешок. К счастью, гостеприимный хозяин не бросил меня, а любезно указал струйкой алого песка путь наверх, через череду люков и арок. Уже за два этажа я почувствовала головокружительный запах запечённого мяса, истекающего острым соком и ещё чего-то незнакомого, но тоже очень приятного – почти как в приюте у Митчи.
Похоже, я вломилась к мастеру аккурат во время трапезы.
– Присоединяйся, Трикси Бланш, – послышался хриплый оклик, стоило моей макушке показаться над краем люка.
В домашних условиях Эфанга выглядел ещё более впечатляюще, чем на суде… или, вернее сказать, подавляюще. В его присутствии было трудно дышать; он полностью заполнял собой пространство. Некстати вспомнился анекдот про жидких и газообразных котов, которые в расслабленном состоянии занимают всю предложенную поверхность кровати, а в беспокойном – весь объём машины или квартиры. И дело было не в комплекции Эфанги – да, высокий, но с Оро-Ичем не сравнится, а Худама даже навскидку пошире в плечах и помускулистей. Тем не менее ощущение присутствия оглушало. Не может же быть, что…
Нет ничего невозможного.
Медленно выдохнув, я постепенно выключила чувства – обоняние, осязание, вкус, слух, самым последним – зрение. И только в сенсорном вакууме поняла с чудовищным опозданием, что уже некоторое время нахожусь внутри чужого сознания. Пожалуй, с того самого момента, как ступила на багрово-белый песок и услышала ворчание призрачного океана. Мастер Эфанга, похоже, давно уже существовал в иной форме, чем все мы, и физическая оболочка – сильное, плотно сбитое тело, круглая голова, жгуты соломенно-светлых волос над висками –
