Сэр Бэзил повернулся и указал рукой на Гриббинса.

– А джентльмен еще и посол! – сказал он. – Ни один посол еще не имел удовольствия наслаждаться нашим гостеприимством, поэтому я даже не знаю, какой выкуп просить. Но я понимаю, что задача посла состоит в том, чтобы лгать королю, а потом отсылать ложь короля обратно домой, иными словами, возить ложь туда и обратно, то есть быть поставщиком лжи. Итак, какой должен быть выкуп за профессиональную ложь?

– Двадцать империалов! – сказал один из разбойников.

– Тридцать!

– Пятьдесят!

– Пятьдесят! – Сэр Бэзил расхохотался. – Пусть будет пятьдесят! – Он шагнул к слушателям и бросил на них заговорщический взгляд. – Ко всему прочему, джентльмен воззвал к королевской защите. – Он развел руки в стороны. – Каково, друзья мои, наказание за обращение за помощью к королю?

– Удвоение выкупа! – радостно закричали все.

– Да! Удвоение выкупа! – Сэр Бэзил снова повернулся к Гриббинсу, только теперь начавшему осознавать свое положение. Сэр Бэзил протянул руку, словно просил на чай. – Всего сто семьдесят империалов, господин аптекарь. Как ты намерен платить?

Лицо Гриббинса исказил ужас.

– Я не могу заплатить.

– Неужели у тебя нет друзей? – спросил сэр Бэзил. – Нет жены? Сыновей?

Я знал, что Гриббинс владеет домом с аптекой на первом этаже, но все вместе не могло стоить больше пятидесяти империалов. И даже если бы аптекарь заложил дом, то и тогда сумел бы выплатить лишь часть выкупа, оставив семью в долгах. Вероятно, он вкладывал деньги в торговые предприятия, но доход выплачивался лишь по окончании доставок, так что, весьма вероятно, все исчезло в дыму во время атаки корсаров.

Несомненно, Гриббинс делал в уме похожие подсчеты. Его рот открывался и закрывался, словно он пробовал разные аргументы и отбрасывал их до того, как успевал произнести вслух. Ему следовало с этого начать.

И вновь я попытался придумать способ вмешаться, сказать нечто умное, спасти Гриббинса от последствий его собственного тщеславия и непредусмотрительности. Однако мне в голову не приходило ничего, что могло бы изменить течение событий, если только я не намеревался броситься на мечи разбойников в надежде, что моя смерть удовлетворит сэра Бэзила сотоварищи.

– У меня нет такого количества денег, – сказал Гриббинс. – Но, если выкуп составит тридцать пять империалов, я смогу его собрать.

– Ты что, намерен торговаться со мной? – проревел сэр Бэзил. – Он подошел к стулу Гриббинса, дернул его за руку и заставил встать. Затем подтащил аптекаря к началу лестницы, чтобы тот увидел, как угрожающе рычат и потрясают оружием разбойники. – Ты осмелишься торговаться с ними?

Гриббинс сделал попытку сохранять спокойствие.

– Сэр, – сказал он, – я искренне сожалею, если поставил под сомнение вашу…

– Ты намерен торговаться с этим? – спросил сэр Бэзил.

Я попытался не смотреть, но опоздал. Кинжал действовал стремительно, точно атакующая змея, он вылетел из-под плаща разбойника и вошел в бок Гриббинса так быстро, что я и глазом не успел моргнуть. А дальше уже не в силах отвернуться я увидел изумленный взгляд Гриббинса, затем его колени подогнулись, сэр Бэзил вытащил кинжал и сбросил Гриббинса вниз по лестнице, где аптекарь исчез за спинами разбойников.

Толпа, вскинув вверх оружие, радостно взревела.

Сэр Бэзил несколько раз взмахнул кинжалом, чтобы стряхнуть кровь, и убрал в ножны. Его беспокойный взгляд пробежал по двору и отыскал меня.

– Ты следующий, йомен. Иди сюда.

Я медленно прошел через толпу разбойников, неохотно расступавшуюся передо мной. По пути я увидел, как внизу у основания лестницы умирает Гриббинс, его голубые водянистые глаза моргали, глядя в приближающуюся темноту.

Я почувствовал, как горлу подступает тошнота. За последние два месяца я не раз желал смерти аптекарю, но теперь, когда он действительно умирал, не испытывал ни малейшего удовлетворения.

Чтобы начать подниматься по лестнице, мне предстояло перешагнуть через умиравшего Гриббинса. Я обдумал это и обнаружил, что не в силах так поступить, поэтому отошел от края лестницы, ухватился за кромку пола второго этажа и подтянулся.

Сэр Бэзил из Хью с легким удивлением посмотрел на меня, когда я неожиданно возник перед ним, взобравшись на антресоли, отступил в сторону и предложил мне присесть на стул, только что освобожденный Гриббинсом. Я осторожно сел, а сэр Бэзил небрежно опустился на свой, и полы его плаща разлетелись в разные стороны. Он скрестил ноги и уставился на меня черными глазами.

– Я вижу, ты адвокат, – сказал он.

Тут только я сообразил, что шапочка ученика все это время оставалась у меня на голове.

Сэр Бэзил прищурился.

– Я не люблю адвокатов, – заявил он.

– Мне и самому они не слишком нравятся, – ответил я, решив, что буду соглашаться с ним всякий раз, когда появится такая возможность.

– Мой собственный адвокат оказался совершенно бесполезным, – продолжал сэр Бэзил. – Он считал, что я виновен. И преподнес меня присяжным, как кусок сладкого пирога.

Очевидно, сэр Бэзил считал себя настолько известным, что я просто не мог не знать всех подробностей суда над ним.

Я надел личину опытного адвоката-со-стажем.

– Должно быть, адвокат был ни к чему не пригодным.

– Я позаботился о том, чтобы он стал совсем непригодным, – заявил сэр Бэзил. – Я разрезал ему нос и сжег дом.

Я кивнул, рассчитывая, что сэр Бэзил посчитает это знаком одобрения:

– Вы действовали решительно, сэр Бэзил.

– Увы, я не сумел поймать судью, – добавил разбойник, – но зато ограбил его жену.

Щеки сэра Бэзила покраснели, черные глаза сверкали.

Воспоминания об убийствах порадовали разбойника, и он заговорил быстро и оживленно.

– Меня ложно обвинили в краже, – заявил он. – Я был верным жрецом богини Сильвии, и да, у меня имелся ключ от сокровищницы, расположенной под скамьей храма. Но замок вскрыл другой человек, который забрал все деньги и приношения! – Он зарычал. – Я готов признать любые совершённые преступления, – например, я только что убил этого болвана, – но не стану признавать того, что не делал. – Он сердито постучал пальцем по столу. – Они не обнаружили у меня в доме ни единого украденного предмета, у них вообще не нашлось никаких доказательств – и, однако, меня признали виновным!

– Звучит как чудовищная несправедливость, – сказал я.

– Я молился богине, – продолжал разбойник. – Но она оказалась такой же бесполезной, как мой адвокат, – прорычал он и указал сжатым кулаком в небо. – Да будут прокляты все адвокаты на свете! Будут прокляты все боги! Будь проклят Паломник и король вместе с ним!

Я кивнул и подумал о том, что было бы неплохо сменить тему.

– По крайней мере, один пункт вашей программы исполнен. Король Стилвелл мертв.

Сэр Бэзил приподнял бровь: