с утра. Илья Николаевич позвонил перед первым уроком. Увидев незнакомый номер, я хотела уже ответить. Мало ли, может, кто-то из родителей. Сработала чуйка. Я замедлилась всего-то ничего.

Звонок сбросили, и почти сразу же пришло сообщение.

«МарьИванна, заеду в 16–00».

«Хорошо. И вам здравствуйте, Илья Николаевич».

Я не убирала телефон. Продолжала смотреть на экран.

«Извини, я только проснулся. Голова плохо соображает. Вчера мальчишник был».

Ах, мальчишник… Ну конечно! И наверняка со стриптизёршами. Весело было им. Конкретно — Илье Николаевичу.

Мне-то что? Я чего разозлилась-разволновалась? Представила, как доблестный прокурор Турисов пялится на голые тить… ой, груди другой девушки?

Серьёзно! Какое дело, как он проводит вечера? И с кем…

Тогда почему в груди предательски потянуло? В той области, где сердце и мифическая душа находится.

Я сжала телефон сильнее. Надо что-то написать в ответ. Колкое. Можно даже едкое.

Но слова не подбирались, и я отложила его в сторону.

Лишнее…

Мне бы вечер простоять. День и ещё утро. А дальше мы расстанемся. Как говорят мои малышарики — на веки вечные.

— Марфа Ивановна, вам плохо?

У стола остановилась Света. Очень внимательная и тихая девочка, отличница.

— Всё хорошо, Свет.

— Вы бледная. Может, вам к медсестричке сходить? Или давайте мы с Соней водички из буфета принесём?

Господи, я сейчас точно расплачусь.

Илья Николаевич заехал ровно в 16–00. У меня была мысль подождать его на скамье у подъезда. Не хотела, чтобы он поднимался и снова встречался с бабушкой. Но моя любимая женщина решила уехать на дачу чуть раньше, за что я ей мысленно сказала «спасибо».

Я стояла в коридоре и смотрела на часы. Из вредности отслеживала время.

Илья Николаевич, будь он неладен, был пунктуален до неприличия.

— Привет…

Он сделал шаг вперёд, намереваясь зайти, но я перегородила путь.

Нечего… После своих стриптизёрш-то.

— Бабушки дома нет, здороваться не с кем.

— Что же ты такая вредная-то, МарьИванна?

Одно дело — вредничать осознанно, играя. И другое — услышать нелестную характеристику в свой адрес.

— Вам что-то не нравится, Илья Николаевич? — я расплылась в приторной улыбке, мысленно приказывая себе тормозить.

Но не могла…

Я судорожно осматривала Турисова на наличие следов. Стыдно признаться — засосов. Лицо его, кстати, было тщательно выбрито. Открытые участки шеи тоже были чистыми.

Та-ак… Так-так.

— Чай мне не предложат, надо понимать?

— Мы же строго по времени.

При его вопросе сердце малодушно ёкнуло. Может, правда чай? И посидим по-нормальному. Хорошо же сидели на прошлой неделе, фильм смотрели.

Нет.

Вот нет, Марфа.

Даже не думай.

До базы мы ехали два с лишним часа. Сначала попали в пробку. Я не без любопытства наблюдала, как вёл себя Илья Николаевич. Нормально он себя вёл. Не придерёшься. Не нервничал, не выворачивал руль, даже на других водителей ни разу не матюкнулся.

Место, где я проведу ближайшие дни, мне понравилось издалека. Сосны, ели… И где-то тут наверняка есть речка. Нетерпеливо заёрзала. Как же давно я не выбиралась из города! Я понимала бабушкино желание поскорее уехать на дачу. Там благодать. Воздух свежий, относительная тишина. Даже петухов больше нет. А раньше были. Да-да.

— Нравится?

— Пока да.

Я даже забыла, что должна съязвить.

А может, ну нафиг… это противостояние? Просто побыть на природе, повеселиться. Вкусно поесть, в конце-то концов, и ни о чём таком-этаком не думать.

— Мне тоже нравится, — сказал Илья Николаевич, почему-то смотря на меня.

* * *

Его друзья нас встречали. Вышли, поприветствовали, представились. С интересом на меня поглядели.

Но вопросов не задавали.

Мне было немного неуютно. Всё-таки свадьба — дело едва ли не личное.

Кто-то предпочитает собрать огромную толпу народа. Всех родственников троюродных, пятиюродных… свата-брата… Друзей близких знакомых и так далее.

Здесь вроде намечалось другое торжество. Только для своих.

И я…

Ладно, выдыхаем. Значит, моё присутствие согласовали.

— Я помню тебя. Мы в кинотеатре сталкивались, — улыбнулся Артур.

Он же по совместительству и виновник торжества, то есть жених.

— В прямом и переносном смысле сталкивались, — немного засмущалась я.

— Кстати, жаль, что у твоей подруги нога сломана. Лев пытался уговорить её приехать к нам вместе с ним, но что-то там не срослось по самочувствию.

— Наоборот. Лёва отзвонился и сказал — ждать.

Так. Стоп. То есть тут и Белка, возможно, будет?

Я на такое не подписывалась…

Чувствуя, как накатывает беспомощность наравне с паникой, я посмотрела на Илью Николаевича. Тот едва заметно пожал плечами. Мол, он не в курсе. Но при этом придвинулся ко мне и приобнял за талию.

— Илья Николаевич, руки уберите, — процедила я негромко, но, как оказалось, недостаточно тихо.

Артур отчего-то восхищённо присвистнул.

— А почему, Марфа, ты выкаешь Илье? У вас типа ролевых игр?

— Угу.

Игры у нас… ролевые…

— Какой дом для нас?

— Двенадцатый.

— Принято. К нему подъехать можно?

— Да.

Илья снова посадил меня в машину. Откинувшись на спинку, я прикрыла глаза.

— Про твою подругу я ничего не знал. Ты из-за неё расстроилась или…?

Если он рассчитывал получить какой-то здравый эффект от паузы — мимо.

— Или, — я не стала скрывать эмоций.

— Не хочешь, чтобы твои подруги знали, что у нас… хмм… связь?

Отвечать не стала. Но что-то в голосе прокурора было такое, что царапнуло меня. Изнутри. Потому что он говорил так, точно ему небезразличен данный факт.

До домика, который выделили нам, я бы предпочла пройтись.

И лишь когда Илья остановился перед невысоким палисадником, за оградкой которого летом наверняка будут благоухать и радовать красотой цветы, я поняла простую истину.

Дом небольшой. А значит, только для нас двоих.

Так и оказалось. Турисов сначала открыл дверь. Я прошла внутрь, рассматривая пространство. Красиво. Оцилиндрованное бревно, ничего лишнего. Несколько тонких гобеленов на стенах. На полу — стилизованные под старину половики. Мебель добротная, деревянная. Новая. И явно не из дешёвого сегмента.

Я скинула ботинки и осторожно ступила на кафель. Тёплый…

Мне хотелось думать, что я в домике одна. Что Илья Николаевич, например, ушёл за чемоданами.

Но я знала — нет.

Даже не так — я чувствовала его кожей. Затылком.

Разве такое возможно?

Надо пройти дальше. Сделать шаг. Потом второй. Не стоять истуканом, делая вид, что крайне заинтересована интерьером.

Я не могла… У меня точно ноги одеревенели.

Потому что там, за спиной, где-то совсем рядом был Илья Николаевич. Волоски на коже встали от предчувствия. От лёгкого аромата его парфюма, который окутывал меня.

Я почти сделала шаг. Почти оторвалась от него.

Но…

Он сжал меня. Опустил руки на плечи, а потом неторопливо,