Шрифт:
Закладка:
— Поцелуй меня, — шепчу я.
И наши губы впиваются друг в друга. Языки изучают. Руки ласкают. Я чувствую себя такой маленькой, когда его большое тело склоняется надо мной. Меня возбуждает эта мысль, но также я чувствую себя защищённой, чувствую себя в безопасности, словно мир может рушиться вокруг нас, а я выживу, находясь в безопасности его рук.
— Сидни… — шепчет он моё имя так, будто это молитва, и снова впивается в мою плоть.
— Не заставляй меня ждать, — утопая в отчаянии, тянусь к нему.
Хотя его опытный язык только что подарил мне обалденный оргазм, я с жадностью хочу ещё.
Лотнер отрывается от моей кожи и роняет подбородок на грудь, когда я поглаживаю его плоть. Единственный звук — его тяжелое дыхание, пока его бёдра неторопливо покачиваются в такт движениям моей руки.
Без предупреждения он поворачивается, увлекая меня за собой. Я сажусь на него. Он хватает мои бёдра и двигает меня вперёд-назад вдоль всей своей длины. Мои отяжелевшие веки закрыты от движений, которые снова подводят меня к краю.
Лотнер впивается зубами в свою нижнюю губу, наблюдая за мной.
— Надень на меня презерватив, — говорит он хриплым голосом.
Я испытываю искушение, оглянуться по сторонам, в надежде, что он обращается не ко мне. Хорошая новость состоит в том, что кроме нас двоих в комнате больше никого нет. А плохая новость — в том, что он обращается именно ко мне. Я закусываю губы, а затем сжимаю их на мгновение.
— Эм… хорошо, — я слезаю с него и сажусь на край кровати.
Взяв презерватив из коробки, я раскрываю его. Он влажный. В смазке, как я понимаю. Руки трясутся.
Это долбаный презерватив, Сид, просто раскатай его по нему!
Я засовываю его обратно в пакетик из фольги и кладу на прикроватный столик. Лотнер проходится пальцами по моей спине.
— Взяла его? — спрашивает он.
— Эм… да, секундочку.
Я вытаскиваю инструкцию, но лунного света недостаточно, чтобы прочитать её. Взяв телефон, я кладу его между ног и свечу экраном на инструкцию.
— Это у тебя телефон?
— Да… эээ… подумала, что СМС пришло. Секундочку.
1. Осторожно раскройте упаковку, не используйте ножницы, зубы…бла-бла-бла.
2. Убедитесь, что презерватив не вывернут. Положите его на головку пениса.
Ладно.
3. Убедитесь, что вы оставили место для семени.
Хорошая идея.
4. Аккуратно сожмите кончик, чтобы избежать попадания воздуха внутрь.
Это не звучит так же легко, как могло бы показаться на первый взгляд.
— Сид, что ты… — Лотнер перекатывается на мою часть кровати, и я пытаюсь быстро спрятать инструкцию обратно в коробку. — Ты что, читаешь инструкцию? — говорит он недоверчиво.
— Да… то есть, нет.
Я хватаю презерватив и забираюсь обратно в постель. Он ложится обратно, закинув руки за голову. Я чувствую, как он ухмыляется, но не хочу портить момент, поэтому продолжаю сосредоточенно заниматься делом. После того, как удачно раскатываю по нему презерватив, я не могу сдержать улыбку, глядя на свою авторскую работу. Это всё художник во мне.
— Неплохо, — тихо смеётся он, и я грубо выдернута из своих грёз.
— Ты смеёшься надо мной? — я слезаю с него, но он хватает мои руки и прижимает к своей груди, наши лица едва прикасаются друг к другу.
— Ты прелесть, — бормочет он.
Я закатываю глаза.
— Щеночки прелестные, а я — катастрофа. Как я превратилась из «чертовски сексуальной» в «прелестную»?
Он прижимается своими губами к моим, а его руки запутываются в моих волосах, притягивая ближе к себе. Наши тела снова двигаются. Я оказываюсь на спине, а Лотнер снова страстно целует меня.
Он нежно поднимает мои ноги и погружается в меня, наполняя дюйм за мучительным дюймом. Я слышу, как он благодарно вздыхает, и это смешивается с моими собственными тихими стонами. Он входит в меня, и мне кажется, будто я попала в другое измерение. Я чувствую такое, только находясь с Лотнером — его тело читает моё, оно даёт мне то, что нужно, даже не спрашивая об этом. Я хочу, чтобы он никогда не останавливался.
Когда он приходит к своему освобождению, я отчаянно двигаюсь навстречу своему собственному, которое, кажется так близко, но я не могу его поймать. Его голова падает на моё плечо, и я впиваюсь ногтями в его задницу, когда его движения замедляются.
— Я понял, понял, — бормочет он у моей кожи, покусывая и посасывая её. Небольшое нажатие и движение по клитору, и я пропадаю.
— Да, о да! — я задыхаюсь.
Яркий свет слепит меня, когда я немного разлепляю веки. Я понятия не имею, сколько сейчас времени, и сбита с толку, почему меня не разбудил Сворли. Единственное, что я сейчас чувствую — это тепло и уют, а ещё успокаивающий ритм вздымающейся груди под моим ухом. Я лежу, распластавшись, на груди у Лотнера, ещё никогда я не чувствовала себя настолько умиротворённо. Очень медленно приподнимаю голову и смотрю на него. Я встречаюсь со взглядом голубых глаз.
Он усмехается.
— Доброе утро.
Я улыбаюсь в ответ.
— Доброе утро. И давно ты проснулся?
— Недавно.
— Почему не разбудил меня?
— Потому что мне нравится то, как твоё маленькое сексуальное голое тело лежит рядом с моим, — он убирает волосы с моего лица. — И то, как твои тёмные волосы разбросаны по подушке. Ты похожа на богиню.
— Хм, ну я тоже себя чувствую также.
Кончиками пальцев он постукивает по моей спине.
— Итак, Сэм это твоё прозвище? Почему?
— Доктор Сьюз «Зелёные яйца и ветчина». Это моя любимая книга… Сэм-ай-эм. Это я.
Он щекочет меня, и я извиваюсь.
— Врунишка!
Я хохочу.
— Хорошо, хорошо. Это мои инициалы. Сэм Энн Монтгомери. Эйвери стала меня так называть, когда подросла до такого возраста, чтобы понять, что мои инициалы это Сэм. Мои друзья услышали, что она зовёт меня так, и с тех пор я — Сэм.
— Но тебе больше нравится, когда тебя называют Сидни? — спрашивает он.
Я провожу по его волосам на груди.
— Да, это было второе имя моей мамы.
— Ммм. Сэм и Салли, — тихонько смеется он.
— Кто начал тебя так называть?
— Мой школьный тренер по футболу. У одного из защитников фамилия тоже была Салливан. Тренер и все остальные стали называть меня Салли. Даже пресса стала использовать в интервью моё прозвище.
— Я не собираюсь
