Откровенно говоря, Вере на стройке ГЭС делать было в принципе нечего: после того, как она дала исчерпывающие пояснения относительно «страшных» надписей на ящиках с выключателями, все остальное энергетики проделали без ее участия. И даже давать полезные советы на предмет, куда стропальщикам крюки цеплять, не потребовалось: те, кто эти выключатели делали (а делали их явно не те, кто надписи на ящиках писал), нарисовали на корпусе большие красные стрелки и поместили разъясняющие подписи под ними – так что грузчики сами все сделали исключительно хорошо.

В попытках найти себе хоть какое-то осмысленное занятие Вера зашла в местную школу – но оказалось, что кабинета химии в школе нет. Потому что те, кто ее здесь строили, думать головой умели – и сообразили, что во время стройки большинство людей в городе будут без детей: большая часть их была вообще несемейными комсомольцами, а немногие люди семейные семьи свои на место «временной работы» не притащили. Были, конечно, и те, кто решил тут обустроиться надолго – однако всем наличным детям ГЭСстроя вполне хватало одной двухклассной школы-четырехлетки. То есть там были и старшие классы, в которых училось аж одиннадцать детишек – но химия-то шла уже по программе десятилетки!

Зато Вера познакомилась с учителями – их в школе всего шесть человек было, причем включая директора (который – довольно пожилой мужчина – преподавал математику). И даже обсудила с ними «проблемы обучения детей в маленьких городах», которые, как и везде, сводились к тому, что «всего не хватает». Не хватает учебников, тетрадей, и даже с ручками (простыми, в которое стальное перышко вставляется) было весьма паршиво. То есть учителя эту проблему все же решили, закупив (через бригады поездов) эти самые перышки в Красноярске – но это был лишь один, причем не самый значительный, пример – а проблем было очень много, и их преодоление требовало буквально невероятных усилий со стороны педагогов.

Когда разговор зашел о ручках, Вера вдруг вспомнила, чем писали дети в ее школе из «прошлой жизни». Простая авторучка, не самая хорошая, но вполне терпимая: обычное стальное перо без наплавки из каких-то «твердых металлов» прекрасно служило детям по несколько лет, да и стоила ручка копейки. То есть девяносто копеек, насколько помнила Вера Андреевна: она и себе несколько таких купила. Несколько – потому что эти ручки почти всегда в магазинах были синего цвета, но иногда (очень редко) попадались и красные, и зеленые – и она тогда такие разноцветные и купила, чтобы в красную заправить красные чернила (которыми учителя ставили отметки и писали замечания в дневниках), а в зеленую – зелеными чернилами Вера Андреевна делала пояснения в тетрадях учеников и отмечала места, на которые школьнику следовало обратить отдельное внимание. То есть это она стала делать именно после того, как увидела в московском «Детском мире» ручку из зеленой пластмассы. Вроде бы, судя по легкому запаху, издаваемому новенькой ручкой, из полиакрилонитрила…

Вечера Вера проводила в компании живущих в гостинице командировочных – и большую часть времени собирающиеся в гостиничном буфете люди, где на ужин просто приносили еду из «привокзальной» столовой, обсуждали всякое, к работе не относящееся. Правда тем для обсуждения было немного: в город новое кино завозили хорошо если раз в неделю (к тому же большинство фильмов даже минимального обсуждения не заслуживали), обсуждать книги… почему-то инженеры (а почти все командировочные именно инженерами и были) к новым произведениям относились более чем скептически. Так что больше всего обсуждали «новые бытовые приборы» – многие из которых все они именно в местных «Электротоварах» впервые и увидели, или просто рассказывали «истории из жизни».

Для многих эта стройка была далеко не первой, люди много где поколесить успели – и истории почти всегда оказывались очень интересными. Причем интересными были рассказы не столько о местах, где эти специалисты побывали, а о людях. Вера со смехом выслушала историю о том, как один из инженеров запускал «сельскую электростанцию», которая должна была осветить сразу десяток деревень. А когда после месяца работы бригады электростанцию торжественно запустили, то осветилась лишь деревня, в которой электростанция и была выстроена: селяне просто своровали все провода, ведущие в соседние деревни. Но этого никто не заметил: хитрые мужики вместо проводов повесили веревки – и инженер со смехом рассказывал, как они оправдывались, говоря, что «мы же с пониманием, если веревка висит, то ясно что вещь хозяина имеет и столбы никто уже не сворует – а проволока дорогая, зря ее тратить не след»…

Сама Вера на расспросы ответила просто:

– На заводе какие-то граждане с перепугу написали страшные предупреждения, меня послали объяснить, что глупостям верить не стоит и новые выключатели на самом деле никого не убьют.

– Это вы про те, что с мифическим «электрическим газом»?

– Газ не мифический, а настоящий, и называется он так не потому, что из электричества состоит, а потому, что электрическая дуга в нем гореть практически не может. Для высоковольтных переключателей вещь незаменимая.

– А вы, значит, электрик? – удивился кто-то.

– Я, можно сказать, химик, с химического факультета университета. Просто в изготовлении этого газа принимала некоторое участие – вот меня и попросили с ним здесь разобраться. Я уж не знаю, кто в Москву претензии писал, но там решили, что возможно и утечка газа была, так что мне теперь придется ждать пока их окончательно не смонтируют: вдруг нужно будет это газ в выключатели добавлять? Я-то точно знаю, что не нужно, но начальству виднее, приказали сидеть и ждать…

– Да уж, начальству иной раз трудно объяснить простые вещи, вот я, помню, когда запускали котлы в Экибастузе…

На небольшим совещании в Кремле Иосиф Виссарионович поделился с собравшимися новой информацией:

– Вот мне товарищ Туполев прислал докладную записку, в которой предлагает закупить у американцев для изучения и испытания новый пассажирский самолет. Я даже не буду обсуждать то, что сделал он это в нарушение установленного порядка, он так часто поступает, но мне хотелось бы выслушать мнения по существу его предложения.

– Но вы же сами, товарищ Сталин, видели новую машину товарища Мясищева, – поспешил ответить Петр Ионович, – и, думаю, любой из здесь присутствующих подтвердит, что наша машина во всем