Он оставался с ней на связи, как и обещал, но только по переписке. В официальных бездушных письмах он предложил ей квартиру в Кавендиш‑Хаус, чтобы она жила практически рядом с местом работы и поблизости от его дома. Не важно, насколько близко или далеко от нее он был, она не могла забыть о нем. Но в то же время Этти понимала, что она не могла бы жить с ним под одной крышей, не могла бы больше спать с ним в одной постели и наслаждаться сексом, что неизбежно произошло бы, если бы она осталась в его доме. Он не любил ее, и она смирилась с этим фактом, но остаться в его доме и отдать ему все свои чувства было равносильно медленной гибели.

Сейчас она встречала Леона лишь иногда. Конечно, каждое утро, когда она просыпалась, ей хотелось увидеть его, рассказать ему, что она любит его, и даже попытаться убедить его любить и ее тоже. Но она училась преодолевать эти желания и обретать контроль над своими эмоциями… Если она будет игнорировать свою любовь к Леону, она наверняка когда‑нибудь исчезнет.

Но иногда сомнения брали верх. Может быть, ей стоило бороться за него сильнее? В такие моменты Этти старалась призвать на помощь свой здравый смысл и воспоминания о прошлом. Разве она не была достаточно унижена? Этот мужчина не любит ее. Ни один мужчина никогда не любил ее: ни ее отец, ни ее бывший, ни Леон.

«Прекрати, Этти».

Машина компании‑перевозчика должна была приехать через пять минут. Этти оставалось только заново упаковать те немногие вещи, которые она достала после возвращения в свою квартиру.

Кто‑то постучал в дверь. Она посмотрела в глазок. Кепка парня была низко надета, но на ней она разглядела логотип транспортной компании. Перевозчик приехал вовремя. Конечно, любой, кого нанял Леон, работает безукоризненно.

Она открыла дверь и изумленно застыла: перед ней стоял не сотрудник транспортной службы. Это был сам Леон.

Она молча смотрела на него. Она никогда не видела его таким небрежно одетым. Она видела его только в костюме или в обнаженном виде. Теперь он был в черных джинсах и черной футболке. Эта одежда странно и неуместно смотрелась на нем. Этти сжала челюсти и кулаки, чтобы успокоиться. При виде его она разволновалась. У нее совершенно не получалось оставаться к нему равнодушной.

— Я должен помочь тебе при переезде, Этти, — нарушил он молчание. — Ты не против?

Не в силах говорить, она кивнула и отошла в сторону, чтобы он мог войти. Она должна была справиться с этой ситуацией.

В руках он держал поднос, который она не увидела через глазок. На подносе стояли три горшочка с растениями.

— Я принес тебе новые травы на замену засохшим. Мой подарок на новоселье для твоей новой квартиры, — ответил он на ее молчаливый вопрос. — Я заметил, что прежние растения не пережили твоего отсутствия.

Конечно. Он все заметил. У него даже были те самые травы — тимьян, лук, базилик. Ее сердце разрывалось на части. Это был знак внимания с его стороны или за этим стояло что‑то большее? Как бы то ни было, она была достаточно взрослой, чтобы с достоинством принять его подарок.

— Спасибо, — сказала Этти неловко, когда он ставил растения на старый обеденный стол.

Леон не взял в руки ни одну из сложенных коробок. Вместо этого он расправил плечи и посмотрел на Этти. Выражение его лица было более серьезным, чем когда‑либо.

— Мне очень жаль. — Его слова внезапно заполнили звенящую тишину комнаты.

Что он хотел этим сказать? Извиниться? Рана в ее сердце снова начала кровоточить. Она по достоинству оценила этот жест со стороны Леона, но поняла, что еще не совсем готова снова общаться с ним. Рана в сердце была еще свежа.

Она быстро моргнула, пытаясь взять себя в руки и вежливо улыбнуться. Почему он не начинает переносить коробки? Он по‑прежнему стоял неподвижно на одном месте с непроницаемым выражением лица. Его глаза были такими же темными, как его футболка.

— Я не знаю, что такое любовь, Этти. Я знаю только, что такое отсутствие любви, и я не мог допустить, чтобы это случилось с тобой. Вот почему я думал, что должен был отпустить тебя. Я никогда не хотел, чтобы ты была несчастна.

Да, она знала, что он не хотел причинить ей боль. Он только пытался делать правильные вещи. Вот теперь он мог бы попытаться взять коробку и вынести ее на улицу!

— Этти! Пожалуйста, посмотри на меня.

Он говорил так тихо, что она не смогла устоять и подняла на него глаза.

Он был бледнее обычного. Его взгляд прожигал насквозь. Ее глаза наполнились слезами, потому что она поняла, что Леон пытается раскрыться и быть честным с ней. И она могла видеть цену этих усилий. Она могла видеть его отчаяние. Леон осознал, что причинил ей боль, и ему это не понравилось. Он мог быть властным, но он был добрым и неравнодушным.

— Леон…

— Нет! Позволь мне закончить. Нет, начать! Я совсем запутался. — Он провел рукой по волосам. — Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что ты не отвергаешь меня. Ты думала, что делаешь все правильно для меня. Для ребенка. И для себя. Потому что ты хотела большего, чем я предлагал. Ты была совершенно права. Тебе не нужны были мои деньги или мои связи. Я понял, что тебе нужен был именно я, мои мысли, чувства, мои переживания. А я не привык делиться этим ни с кем.

Он остановился, но Этти могла видеть слабое дрожание его пальцев. Она ждала, когда он заговорит снова. Сама она не смогла бы произнести сейчас ни слова.

— У меня есть мой большой дом, в котором я могу чувствовать себя свободно. Я думал, что мы и видеть в нем друг друга не будем, но получилось, что ты как‑то смогла заполнить собой все пространство. Когда ты жила со мной, у меня было странное ощущение, даже дискомфорт. За всю свою жизнь я никогда не был так напуган, как в те несколько дней, когда ты жила со мной. А потом ты ушла. И теперь я наконец‑то понял, чего я так боялся. Я боялся, что ты уйдешь! Когда ты жила со мной, это было похоже на сон, и я не хотел просыпаться и обнаружить, что тебя на самом деле нет.

Он остановился, чтобы перевести