Василия вполне устраивала стабильность его отношений с Нинель, — он не без оснований полагал, что таковыми они останутся навсегда. И однажды он предложил Нинель пожениться, но та резонно заметила, что надо сначала окончить институт, получить распределение и уж потом заводить семью. Кудряшов вынужден был согласиться с таким логическим раскладом и больше разговора о женитьбе не заводил.

Весь второй курс Нинель была с Васей Кудряшовым и ничуть об этом не жалела. Ей было хорошо с человеком, готовым ради нее сдвинуть горы. А если потребуется, отдать за нее и свою жизнь.

После второго курса они вместе со всей компанией снова отправились в поход на реку Свиягу на уже облюбованное прежнее место. Снова все было незабываемо волшебно, и слова «люблю тебя» Василий не только говорил сам, но и слышал в ответ, отчего он чувствовал себя невероятно сильным, ощущал, как за спиной будто вырастают крылья, которые поднимают его к облакам. Кудряшов готов был витать в облаках всю жизнь и слышать от Нинель заветные три слова: «Я тебя люблю»…

В начале третьего курса Николай Кондратьев как-то подошел к Нинель и сказал так, чтобы было слышно многим:

— Этот писательский сынок тебе еще не надоел?

— А что, ты можешь предложить кого-то получше? — в шутку спросила Яковлева, надеясь, что эти слова поставят Кондратьева в тупик и он не найдется что ответить. Однако ожидаемого не произошло, и на свой вопрос она получила вполне утвердительный ответ:

— Разумеется, могу.

— И кого же? — с улыбкой поинтересовалась Яковлева, полагая, что Николай Кондратьев по своему обыкновению просто дурачится. Однако скоро поняла, что Кондратьев говорил отнюдь не ради забавы, и ответил он совсем не в шутливой форме:

— Себя…

Слышать такое признание было неловко. Улыбка тотчас сошла с губ девушки. Она внимательно посмотрела на Кондратьева, пытаясь отыскать веселые искорки в его глазах или увидеть легкую улыбку, что указывало бы на то, что Кондратьев просто чудит. Но Николай оставался серьезен и, похоже, отнюдь не дурачился.

Конечно, она не бросилась тотчас ему на шею с радостным восклицанием: «Наконец-то я тебя дождалась!» Однако разговор этот запомнила, и он еще неоднократно всплывал в памяти, погружая ее в задумчивость, пока непонятную для нее самой. Нинель словно пыталась решить что-то внутри себя, боролась с другой собой, той, что была решительной и несентиментальной. Однако пока что никто из них двоих не выходил победителем.

С того момента, как Николай Кондратьев предложил себя в качестве замены Васи Кудряшова, он начал оказывать Нинель всяческие знаки внимания. То карандаш упавший поднимет — и ведь окажется рядом быстрее, нежели Вася Кудряшов, то пальто галантно подаст. Причем так, чтобы было максимально удобно его надеть. И не то чтобы Василий этого не замечал… Он просто предположить не мог, что все это делается неспроста, и Нинель — его Нинель — все прекрасно понимает, но почему-то не дает отпор Кондратьеву. А вернее, не хочет его давать.

Сама Яковлева, конечно, все прекрасно понимала. Она могла одним взглядом положить конец ненавязчивым ухаживаниям Кондратьева, но не спешила делать этого. Ей льстило, что сам Николай Кондратьев ухлестывает за ней, и хотелось посмотреть, чем закончится вся эта история.

А кончилось она тем, что Кондратьев взял Нинель прямо в ее подъезде, когда пошел провожать ее до дома (Василий Кудряшов подхватил грипп и второй день сидел дома). Сначала обнял ее и стал шептать жаркие слова, от которых у Нинель закружилась голова. Потом повернул ее спиной к себе, обхватил руками, немного наклонил, и… Нинель опомниться не успела, как он стянул с нее трусики и быстро и жестко вошел в нее, не оставив ей никакой возможности хотя бы сделать вид, что она пусть слабо, но оказывает какое-то сопротивление…

Это продолжалось недолго. Потом его хватка ослабла, он шумно выдохнул и стал застегивать брюки. Нинель выпрямилась, быстренько привела себя в порядок и, не глядя в глаза Кондратьеву, произнесла:

— Ну, я пошла…

Произнесено это было с вопросительной интонацией, на что Кондратьев просто ответил:

— Конечно. Только перышки отряхни, — улыбнулся Кондратьев, стряхивая с ее платья приставшие соринки.

С этих пор они стали встречаться.

Сначала тайно, чтобы Кудряшов не заподозрил измену. Тот поначалу был слеп, а потом пелена с его глаз понемногу стала спадать, и он увидел, что Нинель уже не его: она избегает близости и вообще не желает более с ним встречаться.

Далее для Василия началась мука, которой, казалось, не будет конца. Расставание с Кудряшовым тоже не прошло для Нинель бесследно: первые дни она пребывала словно в тумане. А Василий продолжал изводить вопросами: «С кем она? Зачем? Ведь было же все так хорошо. Насколько серьезные отношения с Кондратьевым?»

На свои вопросы Василий ответов не получал, а потом и не особенно настаивал, решив, что пусть все будет так, как есть. Авось как-нибудь рассосется и забудется. Но со временем Нинель менялась все сильнее: Кудряшов стал сильно раздражать ее своими попытками поговорить. А о чем теперь с ним разговаривать, когда общих тем уже не осталось? Неужели он не видит, что он ей не нужен? Навязываться к другому человеку, когда тот того не хочет, это только настраивать против себя. Лучше от этого никому не станет.

Вину за собой по отношению к Василию Нинель все-таки ощущала. Правда, совсем небольшую, какую можно почувствовать, когда случайно задеваешь плечом в толпе человека. Извинилась и пошла дальше, позабыв о произошедшем, словно ничего и не было…

К концу третьего курса Василий Кудряшов вроде как бы смирился с тем, что Нинель уже не его. И большим удивлением для Яковлевой было то, что он поехал со всей компанией в очередной поход на Свиягу. Как и раньше, когда они еще были вместе. В этом походе он не сводил с нее взгляда и все время пытался оказаться рядом. Как ни пыталась Нинель не дать ему возможности застать ее одну, чтобы снова завести свою нудную песню о том, как он ее любит и как будет хорошо для них обоих, когда они вновь будут вместе, Кудряшов все же изыскал такой момент. Нинель пришлось уступить настойчивым просьбам Василия его выслушать. А что делать? Ведь он просто так не отступится. А выговорившись, возможно, отстанет от нее. Хотя бы на время… А может, Кудряшов поймет, что все кончено, что похороненное не воскресить, и перестанет ее преследовать…

Нинель не