– Ну что там дальше, Карандаш?

В глазах писателя в такт языкам пламени плескался страх. Погруженный в себя, он не услышал, что обращаются к нему. Зубр кинул в него веточку. Карандаш вздрогнул.

– Что же человеку сделали такого, что его крик так далеко разнесся? – спросил он.

– Говорят, они внутренности человеческие любят. Еще теплыми, – не уточняя, кто именно эти «они», ответил Зубр. – Пока жертва коньки не отбросила. Разрывают тушку, вытаскивают что повкуснее. Впрочем, сильно не ковыряются. Потом мигом отправляют в пасть и, почти не пережевывая, глотают. – Кеша увлекся и стал жестикулировать, изображая каждое действие. – Бывает, жрут вместе с одеждой, но чаще едят труп изнутри, через грудную клетку. Так крови меньше на землю вытекает. Мышцы – они жестковаты, а вот легкие, печень, кишочки…

– На себе не показывай, – буркнул Лоцман. Сдвинув кепку на затылок, он смотрел сквозь огонь, поглаживая медальон.

Зубр замолчал.

– Карандаш, у тебя по-любому должна быть какая-нить музычка. Типа вашему брату помогает для вдохновения, – сверля взглядом напарника, обратился к писателю громила. – Я бы не прочь что-нибудь послушать… настроение ни к черту.

Карандаш сморщил лоб, секунды две думал, затем расстегнул комбинезон и сунул руку за пазуху.

– Не знаю, смогу ли я что-нибудь исполнить, – сказал он, доставая губную гармошку. – Все еще руки трясутся и сердце колотится.

Увидев инструмент, Зубр воодушевился.

– Дай сюда! – Он сдернул перчатку с руки и потянулся к гармонике. – Я в молодости кое-что наигрывал на такой штуке.

– Да? – Писатель поднял брови. – Отлично.

Кеша критично осмотрел гармошку и попробовал пропустить через нее воздух. Звук несмело пробежался по поляне и растворился в лесном массиве. Сталкер удовлетворенно кивнул.

– Щас так исполню, все мутанты в округе разбегутся, – глотнув воды, пошутил он.

«”Восьмиклассница”… – Лоцман узнал мелодию, старательно выводимую напарником. – Зубр молодец. Железные нервы… Зона в любой момент готова прибрать нас к рукам, а ему все нипочем».

Под воздействием мелодии душа затрепетала, избавляясь от черного осадка, освобождаясь из клещей страха и безысходности. Сталкерский привал в смертоносной Зоне будто вдруг превратился в пикник в лесу у родной деревеньки. Костер, гитара, девчонки… Молодость…

Наваждение быстро рассеялось, когда ветер принес новый крик. Еле слышимый, но такой же жуткий…

Музыка оборвалась.

– Отбой, – зло произнес Зубр. Протянул гармонику Карандашу. – Пойду прогуляюсь.

– Я первым подежурю, – сказал Лоцман в спину напарнику. Получив согласие, занялся амуницией. Примкнул штык-нож к автомату, встряхнулся, проверяя, чтобы ничего не брякало, включил-выключил налобный фонарик. Покончив с мелочами, принялся тестировать детектор.

– Возьми мой. – Карандаш протянул Лоцману «Ясновидца». – И прибор ночного видения тоже.

Онисим осмотрел устройства. Одобрительно хмыкнул.

– Неплохо, – прокомментировал он.

Уходить в темноту не хотелось. Лоцман решил еще немного посидеть у костра, пока не придет Зубр.

Тот объявился минут через десять. За это время ни Карандаш, ни Лоцман, не произнесли ни слова.

– Так. По просьбе Лоцмана все-таки закончу мысль, – глядя, как Зубр располагается ко сну, прервал затянувшуюся паузу писатель. – Зона растет… и не только здесь ширится, но и за счет вывезенных артефактов. Каждый артефакт – это бомба замедленного действия. Патрон в револьвере русской рулетки. Иногда боек случая попадает по капсюлю, и… артефакт превращается в аномалию, которая может разрастаться, разделяться… бог знает что еще может. Эти сгустки аномальной активности – сиречь миниатюрные Зоны. Метастазы… а здесь первичная опухоль.

– Понятна твоя мысль… – Зубр положил «Абакан» под голову и укрылся плащ-палаткой. – Есть только одна загвоздка. Хабар был бы вне закона, вреди он таким образом! Почему тогда Зоны не прикроют на амбарный замок?

Карандаш взял веточку и стал выводить на земле незатейливый узор.

– Есть блюда, наслаждение изысканным вкусом которых может стоить гурману жизни. Рыба-иглобрюх, растения-убийцы, грибы, пресмыкающиеся… Попробовать деликатес и побывать на грани смерти. Так и артефакты – источник электричества, знаний, престижа… здоровья, в конце концов. Появление аномалий – пока редкость, но количество артефактов вне Зоны растет. Пусть сработает каждый десятый, двадцатый… уничтожать аномалии мы не умеем. А они могут повести себя как угодно. Полная непредсказуемость. Так что могут навредить, еще как.

– Да? – Зубр зевнул. – Ну и ладно. Мне до лампочки. Я свое отгуляю, а после меня хоть потоп.

– Лоцман… – начал Карандаш, но сталкер уже поднялся на ноги и двинулся во тьму. Писатель не стал останавливать его. Пожал плечами и полез в спальный мешок.

Онисим между тем отдалился от лагеря и улегся в облюбованную ранее ложбинку. Чувствовал он себя не очень. Разговоры утомили, а воспоминания разбередили душу.

«Чертов Карандаш… и мертвого заболтает», – подумал он, краем глаза поглядывая на детектор и вслушиваясь в каждый шорох. Время тянулось невыносимо медленно. Незащищенность спины не давала покоя. На ум пришло слово: агорафобия. Боязнь открытых пространств. Лес огромный, и некому прикрыть спину.

Что, если в лесу прячется кукловод? И ночные крики – это его рук дело? Что, если он идет к лагерю?

То и дело вскидывая автомат, Лоцман еле сдерживался, чтобы не открыть стрельбу по скрывающимся во тьме фигурам. Страх без остановки нашептывал на ухо, что за деревьями кто-то есть. Под его напором Лоцман сдался. Выбрался из углубления и прижался спиной к толстой березе.

Страх поутих. «Спина прикрыта… жить можно…» Мысли медленно плыли одна за другой, не задерживаясь и не вызывая эмоций. Словно в голове играла заезженная запись на старом кассетнике: «Разыщем Седого, обыщем схрон, вскроем тайник, артефакты продадим, снарягу поделим, найдем другой тайник, все продадим, деньги поделим, главное, найти Седого, найти его тайники, забрать артефакты, продать артефакты… Сбагрим посылки, вернемся в Когород, поедим от пуза, пообщаюсь с Симоном, найду покупателя на медальон… продам… Медальон!» Пленка в голове оборвалась. Лоцман тряхнул головой, разгоняя апатию. Медальон! Кожей шеи почувствовал ткань шнурка и артефакт. «Нет. С медальоном все непросто! Седой сильно за него переживал. Берег для особого клиента… Надо обойти лагерь…» Лоцман с трудом заставил себя отклеиться от дерева. Согнувшись в три погибели и замирая на каждом шагу, двинулся по вешкам вокруг бивака.

Листья… порыв ветра… чей-то вздох…

Внутри все оборвалось. Он включил ночник и осмотрелся. Ничего. Детектор – ничего.

«Кукловод?! Показалось? Кажется, показалось… Нервы…» Лоцман выключил прибор. После яркой картинки глаза застилали блики. Мрак сгустился до такой степени, что его можно было резать ножом. Лоцман проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, погладил автомат. Эти вещи защищали жизнь, придавали уверенности. Держали панику и страх под контролем. Он благодарен им за то, что они есть. Он – хозяин ситуации.

Мутанты!

Лоцман увидел