Джакс опустился на скамейку, заставляя себя быть спокойным. — Они просто хаос и беспредел, набрасывающиеся при любой возможности. Они не понимают, что будут последствия. Больше Черепов на улицах. Массовые аресты. Больше повешенных. В конечном итоге мы можем потерять все из-за этого ребенка.

Кейн перекатил инвалидное кресло так, чтобы оказаться рядом с отцом, и сжал его руку:

— Эгрил не победит. Мы им не позволим.

— Хотел бы я быть таким же уверенным, как ты.

— Как только король будет в безопасности...

Джакс поднял палец:

— Тсс. Не говори больше ни слова.

— Они не слушают, отец. Не здесь.

— Откуда ты знаешь, на что они способны? Я, например, не знаю. Мы не знали, что у них были гребаные монстры, которые способны открывать окна в самом воздухе, так что их армия смогла появиться за много миль от нашей обороны. Мы понятия не имели, что их ублюдочный император Рааку каким-то образом заполучил тысячи демонов, чтобы сеять среди нас хаос. Мы до сих пор не знаем, как он, черт возьми, все это сделал. Так почему ты уверен, что они не могут слушать то, что мы говорим прямо сейчас? Возможно, отряд Черепов уже в пути, чтобы нас арестовать.

— Отец, успокойся. У тебя паранойя. Мы бы уже были в тюрьме, если бы у них была такая сила. Мы уже сделали больше, чем просто говорили, и мы все еще свободны.

— Что там говорил Харка? «Да, я параноик. Но это не значит, что они не хотят до меня добраться». Правильная идея.

— Солнце взойдет через минуту. Почему бы нам не помолиться? Давненько мы этого не делали. Это пойдет тебе на пользу... на пользу нам обоим.

— Это больше не кажется правильным. Не после того, что случилось. Не сейчас, когда мы прячемся, как крысы во время шторма. Какой толк от наших клятв сейчас?

— Мне кажется, лучшего времени не найти.

Джакс посмотрел на своего сына, гордясь тем, каким мужчиной он стал. Все еще сильный, несмотря ни на что. Он был намного лучше Джакса. У него были все лучшие качества его матери и ни одного из худших:

— Очень хорошо.

Он опустился на колени рядом с Кейном.

— Мы — мертвые, которые служат всем живым. Мы — мертвые, которые сражаются. Мы — мертвые, которые охраняют завтрашний день. — Слова заполнили комнату. — Мы — мертвые, которые защищают нашу землю, нашего монарха, наш клан. — Клятва была частью Джакса, выжженной в самой его душе, преподанной ему отцом и переданной его сыну. Источник силы для них всех. Тайная молитва, известная только Шулка.

— Мы — мертвые, которые стоят в свете. Мы — мертвые, которые смотрят в лицо ночи. Мы — мертвые, которых боится зло. Мы — Шулка, и мы — мертвые. — Шулка. Лучшие из лучших, знатоки всех боевых искусств. Каждого из них учили считать себя уже умершим, их жизни были отданы для защиты от любой угрозы всех тех, кто жил на благословенной земле Джии. Эта глубинная вера придавала Шулка их силу. Человек, который уже мертв, не испытывает страха и может действовать без колебаний, чтобы победить даже самого страшного врага. Не то, что это принесло им много хорошего, когда вторгся Эгрил.

— Мы — мертвые. Мы — мертвые. — Их голоса слились в один, придавая другому силы. — Мы — мертвые. Мы — мертвые.

Джакс попытался обрести уверенность, которая у него когда-то была. Когда он был воином. Мужчиной.

— Мы — Шулка, и мы — мертвые. — Джакс закрыл глаза, вспоминая погребальные костры. Они действительно были мертвы. Погибло так много прекрасных солдат… Как они могут победить Эгрила сейчас, когда даже их лучшие силы были недостаточно хороши?

— Я думаю, солнце встало, отец.

Джакс открыл глаза. Луч света скользнул под занавеску, обозначив пол.

— Верно. — Он встал, снял пальто с вешалки и его надел. Правый рукав уже был пришпилен, так что культя легко скользнула внутрь. — Я лучше пойду и посмотрю, что случилось.

— Будь осторожен, Отец.

— Всегда. — Он улыбнулся сыну. — Береги себя.

— Я никуда не уйду.

— Хорошо. — Он расслабил плечи. — Все еще не нравится, что нечем держать меч. — Он помолчал, затем поднял обрубок руки. — Я не привык быть безмечным. — Не лучшая шутка, но лучшее, на что Джакс был способен.

У его сына все равно хватило такта рассмеяться:

— Возьми свой посох. Они не смогут сказать, что такому старику, как ты, это не нужно.

Джакс улыбнулся:

— Я люблю тебя, сынок. Твоя мать гордилась бы тобой.

Кейн отмахнулся от него:

— Убирайся отсюда, пока не опозорился.

Джакс заколебался, собираясь сказать что-то еще, но остановил себя. Кейн прав. Он и так был достаточно глуп. Мальчик знал, что Джакс к нему чувствовал. Больше не было нужды в словах.

С посохом в руке он вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Он на мгновение замолчал, пытаясь набраться мужества, которое не разожгла молитва. Как он должен был возглавить сопротивление Эгрилу, если даже не может держать в узде кучку уличных мальчишек? Они просто видят в нем старого однорукого мужчину, который уже однажды облажался. Он не мог винить их за это. Это было правдой.

Он чувствовал, как каждый прожитый год давит на него. Если бы только был кто-то другой, кто мог бы занять его место, он бы с радостью отказался от ответственности. Но, факт, все зависит от него. Он вздохнул.

Солнце едва поднялось над крышами, но на улице уже было оживленно. Поскольку запасы продовольствия были ограничены, никто не хотел рисковать и ждать — все пробовали купить то немногое, что было. Люди проталкивались мимо Джакса, чтобы присоединиться к очереди в пекарню, в то время как другие устремлялись к рыночной площади, ожидая прибытия фермеров с несколькими овощами на продажу. Каждый день цены росли по мере того, как сокращались запасы. Не было ничего необычного в том, что драки вспыхивали из-за горсти моркови, даже между людьми, которые знали друг друга много лет. Дружба стала роскошью, которую немногие могли себе позволить. Он наблюдал за их испуганными лицами, избегая зрительного контакта. Никто не говорил ни слова. Все были слишком заняты, пытаясь выжить.

За последние несколько дней стало холоднее, хотя ничего похожего на месяцы его службы в Гандане не было. Там,