Шрифт:
Закладка:
– Люблю сказки, но зачем так противно врать? – пролепетала я.
– Когда убедишься, будет поздно плакать и проситься назад. Мирон уже показывал тебе цепь?
– Это ритуал знакомства с Лобью, насколько я поняла. Ты тоже его проходила?
Держалась я бодро, но тот факт, что она знает про эпизод с собачьей будкой неприятно поразил.
– Челюсти сводит от твоей незамутненной глупости! – Ульяна вскочила со стула и, насвистывая, стала бесцельно бродить между стеллажами.
– А поверить придется, Дашенька… Придется поверить моим словам – хочешь или не хочешь, деваться некуда.
Слушая ее рокочущий голос у дальней стены, я хотела выглядеть уверенней, скрыть невольную дрожь в руках и потому начала переставлять книги на ближайшей полке, попутно собирая мысли в стройные ряды.
«Кухня народов мира» источала пряный запах горячего плова с кинзой и чесноком. Соседняя «Тайна цветов» благоухала розами, и я сразу вспомнила аллею из шиповника в родном городе. В одном Ульяна права. Мне нужно вернуться. Мне не место в их странном мире, хотя почти привыкла и освоилась.
– Где ты? Давай нормально поговорим… Ульян!
Попугай вдруг бессвязно что-то забормотал, раскачиваясь на своем дубовом насесте, тревожно захлопал крыльями, и маленькие обезьянки подняли галдеж, замахали паучьими лапками, словно предупреждая об опасности. И книжки затрепетали страничками, издавая флюиды разворошенного муравейника.
Я вышла в коридорчик между стеллажами, и ноги подкосились, пришлось ухватиться за стальную опору полок. Напротив меня стоял настоящий волк пепельного окраса с торчащими острыми ушами и полуоткрытой пастью, из которой набок свисал красный язык.
– Нет… так нельзя… не бывает взаправду. Это шутка дурацкая, розыгрыш.
Зверь согнулся в утробном смехе-рычании, блеснул зеленоватыми глазами, и я поняла, что передо мной волчица с человеческим разумом под густым подшерстком на лбу. Хитрая, злобная, беспощадная. Ей даже не нужно физически ранить меня крупными сахарными клыками, я уже готова уступить позиции.
Какие бы чувства не будил во мне Мирон Петрович, превращаться в подобное существо и бегать с ним по ночным лесам я не имею желания. Не вижу ни одной серьезной причины соглашаться на эту чудовищную метаморфозу, вероятно, еще и болезненную. А ведь он может заставить и подчинить. Он все может…
Осторожно пятясь к дверям, я прошептала:
– Тебе нужно избавиться от меня, так помоги уйти.
Я боялась повернуться спиной к волчице, но запнулась на пороге и на мгновение отвела взгляд, а когда снова уставилась в проем между стеллажами, там на полу, запрокинув за голову обе руки, лежала голая Ульяна. Ее длинное, гибкое, загорелое тело вызвало у меня прилив отвращения и облегчения одновременно.
– На улице буду ждать, – пробормотала я и выскочила во двор.
Скоро мы уже вместе торопливо шагали к реке, и, задыхаясь от быстрого шага, я донимала Ульяну вопросами.
– Ты ведь должна меня охранять, что Мирон скажет, если вдруг исчезну? За себя не боишься?
– Выкручусь! – процедила она.
– Может, было проще отравить? Или ты камень приготовила у реки? Чтобы сразу на дно…
Ульяна резко остановилась, сцапала меня за ворот, но я оттолкнула ее и огляделась в поисках любого средства самообороны. Мне ни разу в жизни не приходилось вот так по животному себя защищать, да еще от своей ровесницы.
Ульяна пару секунд испытующе глазела на меня в боевой стойке, а потом грустно улыбнулась.
– Будем драться, как последние сучки из-за мужика? Силы не равны, а уж опыт и подавно. Это низко, по-моему. Как считаешь?
– Не знаю, как ты, а я просто хочу отсюда живой выбраться, – жалобно промямлила я.
– Оу! Так я же не против. Лодка на берегу готова. Я даже походный рюкзачок тебе собрала на дорожку.
– Но ведь ты Мирона подведешь, получается, ты предательница? Нарушишь планы своего командира ради иллюзии, что он вернется к тебе?
– Не твое дело, дрянь! Будешь меня учить… (ругательство). Ты не фига не разбираешься в ситуации. Просто исчезни. Всем будет проще.
– Проводишь? Я же маршрут не знаю, куда плыть?
– Река сама принесет, расслабься. Я даю тебе шанс, ясно? Не благодари. Я считаю, у каждой живой твари должен быть шанс спасти свою шкуру, вот и постарайся его не профукать. Чего застыла? Топай за мной, пока не взяла за шкирку, как слепого котенка.
Грубость всегда лишала меня способности трезво мыслить, обезоруживала и приводила в смятение. Вариант с лодкой казался не самым худшим выходом из конфликта. Может, действительно – это мой шанс вернуться в свой время.
Только за Мирона было обидно, пригрел на груди змею – доверил меня Ульяне, рассчитывает на ее преданность. А еще разбирается в людях! Вряд ли Эрнесто Че Гевара страдал от своей наивности, говорят, был человеком умным и проницательным. Очень амбициозный лидер, хотел во всем мире зажечь костры революции, но крестьяне за ним не пошли, и финал его был печален – пленен боливийским спецназом и расстрелян как мятежник.
Мирон тоже доиграется…
Зато с Ульяной все ясно – боится получить в стаю соперницу за внимание альфа-самца. Но я не хочу превращаться в волчицу, у меня другие планы на будущее.
Единственное весло несколько раз опускается в воду, потом бросаю его на дно лодки и просто держусь за борта, все равно не получается править как следует.
В ушах свищет ветер и колоколом гудит прощальный возглас Ульяны:
– Э-ге-ей! Не скроет вода, так лес возьме-ет! А если не лес, так первая же заброшка… Улюлю-лю-лю-лю!
Она еще что-то победно кричала, прыгая на берегу, а мне хотелось зажмуриться и заткнуть уши. Потом в голову пришла мысль, что днище дырявое, а плаваю я неважно. И вообще, какого лешего я полезла в это корыто? Нет, правильно сделала, Ульяна рехнулась, могла меня искусать и закопать в лесочке.
На правом берегу у самого потока стоял человек в рубахе с подвернутыми рукавами. Что-то шарил в высокой траве, потом подтянул к животу плетеную корзину-ловушку.
Узнав Платона, я попыталась крикнуть, но из горла вырвалось сипение, а когда откашлялась, лодка уже миновала его рыбный склад. Надеюсь, он все же заметил меня и сообщит Мирону нужное направление. Подсознательно я хотела оправдаться в нечаянном побеге, пока тело сотрясал адреналин и речные струи, направляющие просмоленный деревянный ящик дальше по течению Исети.
«Лучше лежать на дне, чем бегать в звериной шкуре? Никто не ставил меня перед таким жестким выбором, я бы, конечно, взяла время подумать, но у
