У него был друг. Понимаешь? Друг, из-за которого он пренебрегал мною!

Я обнял мать и прошептал:

– Мама, прошу, не мучай себя воспоминаниями! Тебя никто не обвинит в его смерти… Но объясни, зачем ты убила того, второго?

– Кого?

– Того доктора, который притворялся моим отцом…

Мама отшатнулась и посмотрела на меня с тревогой.

– Сынок, мне пора домой…

– Тебе нельзя! Тебя не выпустят отсюда, мама! Подожди… Успокойся. Сейчас тебе сделают укольчик, и все будет хорошо…

Я вдруг заметил, что ее больничный халат исчез, и теперь на ней обыкновенное платье. Зато сам я оказался почему-то в пижаме.

– Когда ты успела переодеться?!

– О чем ты?

– Эй, доктор! – крикнул я. – Сестра! Кто-нибудь! Маме плохо. Подойдите же, черт вас возьми!

В палату вбежали два каких-то мордоворота, а за ними доктор, встречавший меня, и медсестра со шприцем наготове. Мордовороты почему-то бросились сразу на меня, а мама испуганно встала за доктором. Отбиваясь от тех двоих, я слышал, как врач сердито выговаривал маме:

– Я предупреждал уже – ваши посещения плохо влияют на него! У вашего сына несколько месяцев не было приступов!

– Что же теперь, я не могу видеть сына хотя бы раз в год?!

Меня все-таки скрутили и уложили на кровать. Пока медсестра закатывала рукав пижамы и вкалывала иглу в вену, я кричал:

– Доктор, не верьте ей! Она убила уже двух человек! И хочет обмануть вас! Позвоните в полицию! Пожалуйста! Следователь ведет ее дело! Доктор!..

Укол, как всегда, подействовал почти мгновенно. Спокойное тепло разлилось по моему телу, и я уснул.

Очнулся, как мне сначала показалось, в депривационной. Но вскоре посветлело окно, и я понял, что нахожусь в обычной палате. В голове стояла гулкая тишина, и любая мысль затихала там, не успев сформироваться.

Отчетливо я помнил только слова врача, сказанные моей матери, и ее ответ. Раз в год? Несколько месяцев не было приступов? Что это значит? Память постепенно возвращала воспоминания, но не давала никаких подсказок относительно загадочного диалога. И я принялся разматывать время вспять – петля за петлей, уходя все дальше в прошлое, пока не оказался опять собой десятилетним, лежащим в темной палате, полной чудовищ. Я сам себе придумывал другую жизнь, отгоняя темноту. Я сам сделал того доктора своим отцом. И его же мертвое тело я нашел сегодня в кабинете.

Неужели я провел здесь тридцать лет, погруженный в свои фантазии длиною с целую человеческую жизнь? Неужели все воспоминания до сегодняшнего дня были одним ярким сном?

Я поднял руки, проверяя, не связаны ли они. В предрассветном свете руки казались почти черными, но я разглядел шрам – порезался на тренировке в академии. Вмятина на ногте – прищемил в машине года два назад.

Но как тогда я оказался сейчас здесь? Моя мать это подстроила, чтобы во второй раз избежать ответственности за убийство? Нет-нет, она не смогла бы так все организовать. Если только ей не помогал кто-то… Если только… Если только это не заговор.

О заговоре в нашей организации я давно подозревал, но до сих пор не мог обнаружить ни одного факта. Ничто, кроме моего чутья и инстинктов, не подтверждало наличия заговора. И я уже готов был списать все подозрения на расшатанные нервы…

Но теперь, кажется, у меня в руках появилась ниточка… Меня хотят устранить именно сегодня, чтобы я не мог руководить охраной в аэропорту. Надо выбираться отсюда как можно скорее.

Я встал, превозмогая слабость и тошноту. Выглянул в коридор. Охраны у моей палаты не было. Только в конце коридора, у выхода, дремал на стуле охранник. Я подкрался к нему и ударил ребром ладони ниже затылка. Охранник дернулся и свалился на пол без сознания. Сноровка, с которой я нанес удар, подтвердила реальность моих воспоминаний о еженедельных занятиях в спортзале.

Я стащил с охранника форму и переоделся. В кармане нашел телефон. Он показывал семь утра. Значит, я пролежал в отключке почти девять часов. Выйдя на улицу, я вызвал такси все с того же телефона. Когда водитель спросил, куда едем, я задумался. До конца сомнения в собственной личности не покинули меня. Не проще ли разрешить их разом, явившись в аэропорт? Если там меня узнают, значит, все в порядке. Бежевая униформа охранника отдаленно напоминала летнюю полевую форму, поэтому я решил не тратить время на заезд домой.

В кабинет вошел в разгар совещания, которое проводил мой заместитель. Если кто и удивился моему появлению, то это он. Остальные сохраняли профессиональное спокойствие.

Я рассеянно выслушал доклады. Мысли были заняты другим – я пытался определить, кто может быть причастен к заговору. Заметив, что все замолчали и уставились на меня, я кое-как закончил собрание и распустил подчиненных по местам. В кабинете остался только заместитель.

– Шеф, с вами все в порядке?

– А что случилось? – спросил я как можно равнодушнее.

– Вы вчера глотнули кофе и отключились на несколько часов. Да и сейчас выглядите так, будто сбежали из больницы. Может, вам стоит отдохнуть?

Этот заместитель… Он давно хочет подсидеть меня, но раньше вел себя осторожно и почтительно. Теперь же откровенно пытается избавиться от меня в самый ответственный момент. Вот он-то наверняка участвует в заговоре. Его необходимо нейтрализовать.

– Если вдруг мне понадобится отдых, вы узнаете об этом первым, – ответил я, пристально глядя прямо ему в глаза. – А сейчас я, кажется, попросил всех вернуться к своим обязанностям. Вас лично я назначаю на охрану женского туалета.

– Но, шеф… Я координирую работу снайперской группы в зале встречи.

– Поступили данные о возможных эксцессах в районе женского туалета. Вы нужны там. А снайперской группой с этого момента занимается другой офицер.

– Кто? И не поздно ли менять зоны ответственности за два часа до начала операции?

– Мне казалось, что офицер с вашим опытом должен уметь ориентироваться в меняющейся оперативной обстановке. Что-то не так?

– Никак нет.

– Приступайте.

Избавившись от заместителя, я вызвал командира группы снайперов.

– Снайперов полным составом немедленно перевести в грузовой терминал.

– Есть. Разрешите оставить хотя бы по одному бойцу с каждой стороны балконов в зале встречи?

– Нет. Боюсь, что в грузовом терминале каждый снайпер будет на счету. Выполняйте.

– Есть!

У меня оставалось еще немного времени. Я перебирал в уме членов организации, к которым можно обратиться за помощью, но по всему выходило, что сегодня надо рассчитывать только на себя, – слишком велик риск. Если в заговоре участвует