Может быть, наше сознание, не будучи в состоянии при помощи органов чувств охватить эти «вещи» и представить их себе целиком, как они есть, и схватывая только отдельные моменты своего соприкосновения с ними, строит себе иллюзию движения; причём представляет себе, что движется что-то вне его, то есть что движутся «вещи».

Если так, то «движение» на самом деле может быть «производным» и возникать в нашем уме при соприкосновении его с вещами, которых он не охватывает в целом. Представим себе, что мы подъезжаем к незнакомому городу, и он медленно вырастает перед нами по мере приближения. И мы думаем, что он действительно вырастает, то есть что его раньше не было. Вот появилась колокольня, которой раньше не было. Вот исчезла река, которая долго была видна… Совершенно таково наше отношение ко времени, которое постепенно приходит, как будто возникая из ничего, и уходит в ничто.

Всякая вещь лежит для нас во времени, и только разрез вещи лежит в пространстве. Переводя наше сознание с разреза вещи на те её части, которые лежат во времени, мы получаем иллюзию движения самой вещи.

Можно сказать так: ощущение движения есть сознание перехода от пространства ко времени, то есть от ясного чувства пространства к неясному. И, исходя из этого, мы действительно можем признать, что мы воспринимаем как ощущения и проектируем во внешний мир как явления неподвижные углы и кривые четвёртого измерения.

Нужно ли и можно ли признать на основании этого, что в мире совсем нет движения, что мир неподвижен и постоянен и что он кажется нам движущимся и эволюционирующим только потому, что мы смотрим на него сквозь узенькую щёлку нашего чувственного восприятия?

Мы опять возвращаемся к вопросу, что такое мир и что такое сознание. Но теперь уже у нас начинает ясно формулироваться вопрос об отношении нашего сознания к миру.

Если мир есть Большое Нечто, обладающее сознанием самого себя, то мы — лучи этого сознания, сознающие себя, но не сознающие целого.

* * *

Если движения нет, если это иллюзия, то мы должны искать дальше — откуда могла возникнуть эта иллюзия.

Явления жизни, биологические явления, очень похожи на прохождение через наше пространство каких-то кругов четвёртого измерения, кругов очень сложных, состоящих каждый из множества переплетающихся линий.

Жизнь человека или другого живого существа похожа на сложный круг. Она начинается всегда в одной точке (рождение) и кончается всегда в одной точке (смерть). У нас есть полное основание предположить, что это одна и та же точка. Круги бывают большие и маленькие. Но они все начинаются и кончаются одинаково — и кончаются в той же точке, где начались, то есть в точке небытия с физико-биологической точки зрения или какого-то другого бытия с психологической.

Что такое биологическое явление, явление жизни? На этот вопрос наша наука не отвечает. Это загадка. В живом организме, в живой клетке, в живой протоплазме есть нечто неопределимое, отличающее «живую материю» от мёртвой. Мы познаём это нечто только по его функциям. Главная из этих функций, которой лишён мёртвый организм, мёртвая клетка, мёртвая материя — это способность к самовоспроизведению.

Живой организм бесконечно умножается, подчиняя себе, вбирая в себя мёртвую материю. Эта способность к продолжению себя и к подчинению себе мёртвой материи с её механическими законами есть необъяснимая функция «жизни», показывающая, что жизнь не есть просто комплекс механических сил, как пытается утверждать позитивная философия.

Это положение, что жизнь не есть комплекс механических сил, подтверждается ещё несоизмеримостью явлений механического движения с явлениями жизни. Явление жизни не может быть выражено в формулах механической энергии, в калориях тепла или в пудо-силах. И явление жизни не может быть создано искусственно физико-химическим путём.

Если мы будем рассматривать каждую отдельную жизнь как круг четвёртого измерения, то это объяснит нам, почему каждый круг неизбежно уходит из нашего пространства. Это происходит потому, что круг неизбежно кончается в той же точке, где начался, и «жизнь» отдельного существа, начавшись рождением, должна кончиться смертью, которая есть возвращение к точке отправления. Но во время прохождения через наше пространство круг выделяет из себя некоторые линии, которые, соединяясь с другими, дают новые круги.

В действительности всё это происходит, конечно, совсем не так, ничто не рождается и ничто не умирает, но так представляется нам, потому что мы видим только разрезы вещей. В действительности круг жизни есть только разрез чего-то, и это что-то, несомненно, существует до рождения, то есть до появления круга в нашем пространстве, и продолжает существовать после смерти, то есть после исчезновения круга из поля нашего зрения.

Явления жизни для нашего наблюдения очень похожи на явления движения, как они являются для двумерного существа, и поэтому, может быть, это есть «движение в четвёртом измерении».

Мы видели, что двумерное существо будет считать движениями тел свойства трёхмерности неподвижных тел; и явлениями жизни — реальные движения тел, идущие в высшем пространстве.

Иначе говоря, то движение, которое остаётся движением в высшем пространстве, для низшего существа представляется явлением жизни, а то, которое исчезает в высшем пространстве, превращаясь в свойство неподвижного тела, представляется ему механическим движением.

Явления «жизни» и явления «движения» так же несоизмеримы для нас, как для двумерного существа несоизмеримы в его мире два рода движений, из которых реален только один, а другой иллюзорен.

Об этом говорит Хинтон («The Fourth Dimension», р. 77):

В жизни есть нечто, не включённое в наше понятие механического движения. Может быть, это нечто есть движение по четвёртому измерению.

Если мы посмотрим на это с самой широкой точки зрения, мы непременно увидим нечто поражающее в том факте, что, когда является жизнь, она даёт начало ряду феноменов, совершенно отдельных от феноменов неорганического мира.

Исходя из этого, можно предположить, что те явления, которые мы называем явлениями жизни, есть движение в высшем пространстве. Те явления, которые мы называем механическим движением, есть явления жизни в пространстве, низшем сравнительно с нашим, а в высшем — просто свойства неподвижных тел. Это значит, что если взять три рода существования — двумерное, наше и высшее, то окажется, что «движение», которое наблюдается двумерными существами в двумерном пространстве, есть для нас свойство неподвижных тел; «жизнь», которая наблюдается в двумерном пространстве — есть движение, как мы наблюдаем его в нашем пространстве. И дальше — движения в трёхмерном пространстве, то есть все наши механические движения и проявления физико-химических сил — свет, звук, тепло и