Шрифт:
Закладка:
Мария вышла из хлева, вытирая руки о передник, и, поставив ведро с молоком, поспешила обнять девочку:
– О, кто ж это пожаловал к бабушке! Алисонька моя!
Зара улыбнулась:
– Здравствуй, Мария!
– Здравствуй, милая! Вы как раз вовремя, я вот коровушку подоила, идёмте молочка с хлебом попьём.
Они прошли в избу и Мария, накинув на стеклянную банку кусочек марли, принялась переливать парное молочко, оно пенилось и густым белым потоком лилось через марлю в банку. Закончив с делом, Мария достала чашки и налив молока, предложила гостям:
– Угощайтесь, мои дорогие!
Сергей выглянул из передней, где он крутился у зеркала, поправляя воротничок на рубахе:
– О, привет гостьям!
Лисёнок тут же соскочила с табуретки и побежала к Сергею, тот радостно подхватил её на руки и закружил по комнате. Девочка весело хохотала и пыталась достать своими ручонками до кудрявых волос Сергея. Мария с нежностью смотрела на них и украдкой вздыхала, на глазах её блеснули вдруг слёзы. Ей всегда хотелось иметь доченьку, да не судьба видать…
– Не грусти, Мария, скоро будет и у тебя дочка, – улыбнулась вдруг ей Зара, – А через каких-нибудь семь месяцев будут и внученьки, да не одна, а сразу две.
Мария, опешив, глянула на Зару, всплеснула руками, хлопнув ладошками по коленкам, и воскликнула:
– Ну, Серёга, ну паразит!
И она побежала в переднюю, где Сергей изображая лошадку, катал на себе Лисёнка, а та заливалась смехом.
– А ну-ка, иди сюда, Сергей!
Серёга, почуяв, что запахло жареным, прижал к себе покрепче Лисёнка, и с ней на руках подошёл к матери.
– Ну что, Серёга, – сказала Зара, – Скоро и у тебя будет такая доченька, да ещё целых две, как я тебе и обещала!
Мария стояла в позе строгой мамы, сложив на груди руки и глядя на сына пронизывающим насквозь взглядом, словно спрашивая:
– Ну, и что ты, сынок, долго ль ещё молчать собирался?
Сергей смутился, покраснел и, всё так же не спуская Лисёнка с рук, словно пытался загородиться ею от матери, прошёл в кухню и сел к столу. Мария прошла за ним и снова встала в той же позе рядом.
– Давай, рассказывай-рассказывай уже, что там натворил? – спросила она наконец.
– А чего я натворил? Ничего я не натворил. Просто мы с Оксанкой хотим пожениться. Она беременна.
– Так что ж ты молчишь до сих пор, ирод ты окаянный? – всплеснула руками Мария.
– Так вам же всё время некогда, вы тут то снегом кидаетесь, то деревья валите, когда мне рассказывать-то о своих делах?
Мария счастливо засмеялась, звонко чмокнула сына в вихрастую макушку, подхватила с рук Сергея Лисёнка, и закружилась с ней по кухне, радостно припевая:
– А у нас скоро ещё девчатки народятся, будут для нашей Алисоньки подружки!
Сергей недоумённо смотрел на мать:
– Я тебя такой ещё никогда не видел, ты будто вина выпила, мам.
– Я тебе сейчас покажу – вина, поговори мне ещё тут! – бросила сыну Мария, – Иди-ка лучше, причешись, да беги к Оксане, веди её к нам, разговаривать будем. Надо ведь свадьбу играть. А то, что это, мои внучки родятся скоро, не дело это.
– Да с чего вы взяли, что девчонки будут? – поднялся Сергей со стула.
– У-у, – протянула Мария, – Ты, прям, будто только нынче в нашей деревне появился. Аль с гнезда выпал? Раз уж Зара говорит – две внучки, значит, так оно и будет. И дочка у меня появится теперь, Оксана.
– А сына ты мне обещала? – посмотрел на Зару Серёга.
– Ну, коли обещала, значит и сын будет, – улыбнулась Зара в ответ, – Ишь какой нетерпеливый, всё ему сразу подавай!
Сергей махнул на них рукой и выбежал из дома.
Они рассмеялись и Мария спохватилась:
– Ой, надо ведь на стол накрыть!
– А я вам помогу.
Через час Сергей вернулся, ведя за руку красную, как рак Оксану. Та смущённо встала на пороге.
– Здравствуйте, тётя Мария!
– Проходи, проходи, дочка! – подошла к ней Мария, – Ну, что же вы так долго молчали? Ведь пора нам и свадьбу играть!
Сергей с Оксаной переглянулись и улыбнулись, опустив глаза.
***
Через две недели деревня гудела – играли свадьбу весёлую! Светились счастьем глаза жениха и невесты, утирала слёзы радости Мария, сидела на месте сестры за столом, рядом с Марией, Зара. А Лисёнок танцевалавместе с Нуаром под плясовую, что играл гармонист, и все смеялись, глядя на них. Долго не смолкала музыка, всё летела под звёздным небом вдаль, чтобы и весь мир узнал о той радости, чтобы все слышали счастливую весть – родилась новая семья!
Глава 31. Как Зара прислала помощницу да деда Прокопьича от дурной привычки отвадила
Пролетела свадебка весёлая по деревне, два дня гулял люд честной, а на третий день, когда Зара чистила на кухне картошку, в дверь постучали и на пороге появилась бабка Карасиха, как звали её в деревне, фамилия у них с мужем была Карасёвы, вот за то и прозвали её так.
– Можно ли? – раздался смущённый голос из сеней и бабка вошла в избу. Была она тонкая да звонкая, что свечечка, сохранила она фигуру свою с молодых лет, стройную да сухонькую, только что с годами спина согнулась малость.
– Проходите, проходите, баба Шура! – приветливо откликнулась Зара, – Я тут на кухне, идите ко мне.
Бабка Шура просеменила на кухню и присела на табуретку к столу.
– Здравствуйте, баба Шура! Что у вас случилось? Не прихворали ли? – спросила участливо Зара.
– Здравствуй, Зорюшка, – кивнула бабка, – Нет, не прихворала, хотя ежели придраться, дак спина-то побаливат, особливо вот перед дожжём, так прихватит порой, что мочи нет. Да только не за этим я нынче пришла-то.
– Сейчас я чайник поставлю, мы с вами чаю попьём да и поговорим, – сказала Зара.
Когда чайник закипел, Зара разлила по чашкам душистый чай с мятой да смородиновым листом и спросила:
– Так что же вас привело ко мне, баба Шура?
Бабка смущённо кашлянула, вздохнула и, собравшись внутренне с силами, заговорила:
– Пришла я за деда своего просить, за Прокопьича мово. Ну да ты его знаешь ить, чаво говорить-то. Волнуюсь я за него, ведь пьёть и пьёть он, а года уже не те, вдруг сердце прихватит али ишшо чего случится. Да ты не подумай только, он не дурной, когда выпьет-то, меня не забижал сроду. Да только устала уж я тоже. Дак вот я и пришла к тебе, может ты мне травки какой дашь особой али заговор какой почитаешь за деда мово?
Зара украдкой улыбнулась, деда Прокопьича она, конечно, знала, как и вся деревня. Хороший он был дедок, безобидный и весёлый, да одна беда – больно уж выпить любил. Как встанет, бывалоча, утром, так сразу и примет на грудь маненько, а после пойдёт по деревне гулять. То с одними постоит поговорит, то к другим притрётся, побалакает. Где мужики угостят его, да к вечеру-то он уж и готовенький. Где к бабам присядет на брёвнышко, пока они у колодца воду набирают да сплетничают. А те его не гонят, больно уж он балагур да сказочник, весело с ним. Тот свернёт козью ножку, затянется, да и слушает их сплетни, а после и сам что-нибудь эдакое расскажет. Он ведь по всей деревне ходит, все новости знает. После дальше пойдёт, так и день прошёл.
Бабка же Шура в это время по хозяйству да по огороду управляется, уработается за день, умается, вот уж вечер на дворе, а и тут ей покою нет – надо деда идти искать. Вздохнёт баба Шура устало, возьмёт в руки хворостину, нарочно для этих дел на крыльце в углу припасённую, да и пойдёт по деревне. Каждого встречного спрашивает, не видали ли её Прокопьича, а как найдёт, так и замахнётся на него хворостиной:
– Вот я ужо
