Глава 27. Жизнь в деревне налаживается. Участь Степаниды

За окном большими хлопьями шёл лёгкий пушистый снежок. Зара лежала на кровати и спала. В комнате было тихо. Сергей ушёл на работу. Мария возилась с обедом. Лисёнок играла с Нуаром, теребя его ласково за лохматые уши, а тот лизал девочку в нос и щёки.

Заре снился сон. В нём она была маленькой девочкой, в беленьком пышном сарафанчике, волосы заплетены были в две косички, ноги были босые, и трава щекотала её ступни. Она бежала по цветущему лугу, что раскинулся пёстрым разноцветьем под голубым шатром неба, солнце светило мягко и тёплое дуновение ветерка приносило с собою сладкие ароматы трав и душистый запах земляники. Ромашки кивали своими головками, голубели вероника, колокольчики и цикорий, жёлтыми зонтиками светилась пижма, горько пахли молочные облачка тысячелистника, алела звёздочками полевая гвоздика, медвяной росой истекали кувшинчики льнянки, над сиреневыми шарами клевера жужжали труженицы-пчёлы. Полуденная нега разлилась в воздухе.

Зара ловила бабочек и тут же отпускала их. Склонялась к цветам и вдыхала их аромат, пела песню и смеялась. Вдруг увидела она, как по лугу идут ей навстречу бабушка и мама. Обе они одеты были так же, как и она – в белоснежные сарафаны с шитьём. Они улыбались ей ласково и манили рукой. Зара подбежала к ним, обняла, бабушка подхватила её на руки и закружила. А мама протянула ей корзинку, в которой лежали травы и ягоды. Зара взяла корзинку из рук матери и проснулась.

Она открыла глаза и увидела себя, лежащей на высокой перине. От печи, за которой стояла кровать, шло тепло, и в избе было тихо и уютно. Зара обвела глазами потолок, стены и слабо позвала:

– Мария!

Тут же раздалось восклицание, и в запечье вбежала Мария.

– Очнулась, Зорюшка?! Вот и хорошо. Двое суток ты спала беспробудно.

Она потрогала ладонью лоб Зары, покачала головой. Затем спросила:

– Ты научи меня, какую травку тебе заварить, я всё сделаю. Фельдшер приходила, велела тебя не будить, чтобы ты спала столько, сколько нужно будет. Лекарство вот принесла. Давай-ка выпьем.

– А Лисёнок где? – шёпотом спросила Зара.

– Да вот она, с Нуаром играют, а к тебе домой я сходила, товарищей наших накормила, они там тоже в порядке, за хозяйством следят, – улыбнулась Мария.

Зара улыбнулась в ответ:

– Я тебе объясню, какие травы принести, спасибо тебе за всё.

– Да что мне, – махнула рукой Мария, – Сергею спасибо, это ведь он тебя нашёл в лесу, поехали они с Нуаром искать тебя и слава Богу нашли. Ой, и страху мы все натерпелись! Буря-то какая была!

Мария помолчала и спросила осторожно:

– Нашла ли кого искала-то?

– Нашла, – кивнула Зара, – Нет больше колдушки поганой.

– Вот и ладно! – обрадовалась Мария, – Заживём теперь спокойно. Не знаю, говорить ли, слаба ты, да ладно, скажу, авось сил тебе эта новость-то придаст. В деревне только об этом и разговоров. Все толкуют, что светопреставление не зря было.

– Что такое? – спросила Зара, обняв прибежавшую к ней дочурку и ласково целуя её в волосики, – Здравствуй, моя родная! Как я по тебе соскучилась, мой цветочек.

– Да в ту ночь, когда ты в лес-то ушла, – начала Мария, – Я всё у окна стояла, и вот, когда уже метель вовсю разыгралась, гляжу я – крадётся кто-то вдоль домов. Рассмотрела я, что Степанида это. В лес тоже направляется. Я и смекнула, что почуяла она, небось, что пособницу её прижали. После Сергей за тобой поехал. Привёз. Я, конечно, уже после не глядела в окно, не до того было. Но Степанида, видать, вернулась под утро. И баяли бабы возле магазина, что видели её на улице, сама не своя, вроде как умом тронулась. Бегала простоволосая, без платка, и всё кого-то к себе подзывала. Подзовёт и давай гладить рукой, ровно как кошку, а только не видать никого возле неё-то.

Ну бабы пошушукались да разошлись. А на другой день, вчера выходит это было, прибежала Степанида в магазин, на пол повалилась да давай кататься и кричит всё. А что не разобрать. Продавщица Галка перепугалась до смерти. На улицу выскочила. Сбежался народ. А Степанида катается и орёт во всю глотку:

– Уберите, уберите их, не могу, жжёт, горит, спасите, жрут они меня!

Бабы закрестились. Кто-то побежал в контору, в город звонить. Вызвали врачей. Так пока они не приехали, Степанида часа два выла и каталась без остановки. Вся деревня сбежалась на неё глядеть. Она всю одёжу на себе изорвала в клочья, руки в кровь искусала. Смотреть жутко было, Зорюшка.

– Это злоба её, её же и ела, – сказала Зара, – Помощники у колдушки остались, бесы мелкие. Так Степанида решила, что она тоже кой-чего могёт, решила сама ими управлять. Да не тут-то было. Нечего соваться незнаючи. Вот и стали они её же жрать, да на клочья рвать. Только снаружи-то не видно этого, постороннему глазу.

– Господи помилуй, – испуганно перекрестилась Мария, – Слушать страшно. Поделом же ей, гадине. Сколько зла через неё людям было.

– Что же врачи? – спросила Зара.

– Забрали они её, скрутили, да в рубахе нарочной с долгими рукавами и увезли в город. А вечером слух прошёл по деревне, что поместили её в больницу для душевнобольных, шибко плохо с ней. Вот как, Зорюшка. Вот что тут делается-то у нас.

– Туда ей и дорога, – сказала Зара, – Она уже не выйдет оттуда на волю, и умирать она страшно будет. Не отстанут от неё теперь эти бесы. За всё воздастся ей, всё припомнится. Сама она себя наказала своей завистью да ненавистью. Сама выбрала свою дорогу.

– И то верно, Зорюшка, – кивнула Мария, – А люди до чего рады, аж дышать свободнее стало без этой сплетницы. Ещё бы и братца ейного куда сослать…

– И его черёд придёт, – ответила Зара, – Всему своё время. Такие люди сами себя накажут. Как и колдовка из леса. Каждому воздастся по делам его, за каждое сказанное слово, за каждое сделанное дело, за всё. Осторожнее следует быть со словами, знали бы люди, какой ответ им держать придётся, замолчали бы навек. И Сергею воздастся за его доброту и тебе, Мария, тоже – стократ к вам добро вернётся, то, что вы людям отдали.

Зара устало опустила голову на подушку:

– Посплю я, сил нет у меня, Мария, ты прости меня, что столько беспокойства вам от нас.

– Да что ты, милая, вы ж для нас, как родные! Спи, только прежде скажи какой травы мне принести, мы с Лисёнком на саночках-то и съездим до вашей избы.

К вечеру Мария запарила трав и сделала отвары, напоила Зару, положила ей на грудь травяную лепёшку, смешанную с нутряным салом, растёрла руки и ноги особым пахучим настоем из тёмного тяжёлого бутылька.

– Поправляйся, моя ты миленькая, – прошептала Мария, укутывая Зару, – Всё пройдёт. Всё наладится.

Глава 28. Закадычные подруги и неведомая хворь. Зара едет в Чугуевку

Повеяло свежим ветерком, в обед уже звонко пела капель, таяли сосульки на крышах, солнце пригревало, и свет его из морозно-белого и холодного превратился в одуванчиково-жёлтый, тёплый и мягкий. Небо стало голубее и выше, пронзительная синь открывалась на горизонте в часы, когда спадала утренняя дымка. Вернулись на родимую сторону птицы и шустро принялись за работу, целыми днями таская в клювах веточки, пёрышки да пушинки и строя себе гнёзда, где вскоре станут они выводить детушек. Радостно было у деревенского люда на сердце. Приближалась весна.

Зара окончательно поправилась и встала на ноги, давно уже снова принимала она людей, что шли к ней со своими бедами.

– Некогда разлёживаться, – сказала она весело Марии, – Заждались меня уж люди.

– И то верно, – соглашалась Мария, радуясь тому, что Зорюшка